— Нет.
Мы обе рассмеялись.
Лицо Абигайль снова стало серьёзным.
— Кэтлин, я не спросила. Как Руби?
— Её слегка трясло. С утра она должна была работать в магазине и решила, что пойдёт. С ней Мэгги.
— Рада, что с ней всё нормально.
Я вспомнила, как Руби стояла в переулке, сжавшись от холода, дрожа в объятиях Мэгги.
— Да, я тоже, — ответила я.
Абигайль смахнула пыль с большой настольной книги о Сахаре.
— Нет, всё–таки это несправедливо, — снова произнесла она. — Я не верю, что Агата умерла.
Позади раздался грохот. Я подскочила и резко обернулась. Там стоял пепельно–бледный Гаррисон Тейлор, рядом с ним валялась его трость.
6
— Гарри, всё в порядке? — спросила я.
Ему понадобилась секунда, чтобы сфокусироваться на мне.
— Эээ… да… я… я становлюсь неловким. — Он хотел взять трость, но я наклонилась и подала её. — Спасибо, дорогая, — сказал он. Я заметила, что он всё ещё бледен. Он провёл рукой по подбородку, скрюченные суставы пальцев натягивали тонкую как бумага кожу. — Я правильно расслышал, Кэтлин? — спросил он с беспокойством в голубых глазах. — Агата Шепард… умерла?
Я кивнула и положила руку ему на плечо. И была удивлена, когда он положил свою руку поверх моей.
— Мне жаль, — мягко сказала я.
— Мне тоже, — ответил старик.
Вошёл его сын.
— Вот ты где, — сказал он с ноткой раздражения. — Я вернулся к пикапу, а тебя там нет.
— Конечно, ведь я здесь, — заявил Гаррисон.
— Это я вижу, — сухо ответил Гарри–младший. — Я же сказал ждать в машине.
— Мне не шесть лет, — огрызнулся Гаррисон, — и я не хотел сидеть в машине.
Гарри раскрыл рот, чтобы сказать что–то ещё, но то ли наши лица, то ли то, как мы стояли, подсказали ему, что что–то не так.
— Что случилось? — спросил он, всё раздражение куда–то испарилось.
Я взглянула на старика, он встретился со мной глазами и опустил их.
— Агата Шепард, — начала я, пожала руку старого Гарри и отпустила, — она… она умерла.
Лицо Гарри–младшего побледнело.
— Прости, папа, — сказал он. — Ты… ты же работал с Агатой, ты знал её.
— Да, — сказал Гаррисон. Я заметила, как сильно он сжимает трость.
Гарри–младший снял кепку и провёл рукой по голове.
— Что случилось?
Я пыталась не думать о теле Агаты, лежавшем в том переулке, или о том, как они ссорились с Гарри и их гнев искрился в холодном ночном воздухе.
— Никто пока точно не знает, — наконец сказала я.
Он посмотрел на отца.
— Как ты?
— Я бы не против присесть, — сказал старик. — И если это кофе, — он показал на кружку Абигайль, — то я не против выпить чашечку.
— Тебе нельзя больше одной чашки.
Гаррисон пригвоздил сына взглядом.
— Если бы я делал только то, что можно, тебя бы вообще не было.
Гарри вздохнул.
— Ты упертый старый о… — взглянув на меня, он запнулся, — человек.
— Иди, делай, для чего ты там приехал, — сказал старик. — Я останусь с Кэтлин, может, поставлю для неё пару книжек на полки.
— Мне всегда нужна помощь, — согласилась я и повернулась к Гарри. — Идите, всё будет в порядке.
Он поколебался, но в итоге сказал только:
— Ладно, — повернулся и вышел через переднюю дверь.
— Будете кофе? — спросила я Гаррисона.
— Пожалуйста, — сказал он. — Пока не вернулась Пищевая полиция.
Я жестом пригласила его в компьютерный зал.
— Там у окна пара стульев. Садитесь, я принесу кофе.
Он улыбнулся, и я не могла не подумать, как он похож на Санта–Клауса своими добрыми голубыми глазами, седыми волосами и бородой. Если бы я сама не видела, как он ругается с Агатой, в жизни бы не поверила. Невозможно представить, чтобы пожилой человек, так похожий на Санта–Клауса, имеет какое–то отношение к смерти Агаты Шепард.
Он проковылял по плиточному полу до больших окон, выходящих на воду. Я повернулась к стойке, прошептала Абигайль: «Присмотри за ним», и она кивнула.
Потом я пошла наверх и налила Гарри кофе. Поставив чашки, упаковку сливок, несколько пакетиков сахара и ложку на чёрный пластиковый поднос, я отнесла всё вниз.
Абигайль говорила по телефону.
— Зови меня, если нужна помощь, — прошептала я. Она кивнула.
Гарри снял куртку и шапку. Я подивилась, как получилось, что у него так много волос, а у его сына так мало. Под окном стоял низкий стол. Я ногой пододвинула его ближе и поставила поднос. Гарри заметил сливки.
— А, — одобрительно сказал он, — отличная штука.
— Я не знала, как вы его пьёте, — сказала я, а он налил сливки в чашку.
— Немножко сливок и три сахара, — он потянулся к бумажным пакетикам. — Потому что я кислый старикашка.
— Вовсе нет, — возразила я.
Он положил сахар в чашку, помешал и сделал глоток.
— Мммм, хороший кофе.
— Спасибо Абигайль. Это она сварила.
— Обязательно поблагодарю, — сказал он.
Я отпила из своей чашки. Гаррисон был прав. Хороший кофе. Я немного подвинулась, наблюдая, как он поудобнее устраивается в кресле. Какое–то внутреннее напряжение, по всей видимости, ушло. Пристроив чашку на подлокотник кресла, он посмотрел на меня.
— Собираешься спросить меня об Агате?
Это был, в общем–то, не вопрос.
— Это не моё дело.
— В таком маленьком городке не так много секретов.
Я невольно улыбнулась. Скорость распространения новостей по Мейвиллу порой раздражала. С другой стороны, я начала привыкать к тому, что люди знают меня, что я становлюсь частью города.
Старик принялся изучать свою левую руку, и я задумалась, что именно он видит — какой–то образ из прошлого? Внезапно он снова посмотрел на меня.
— Ты, наверное, догадалась, что я хорошо знал Агату.
Тот факт, что они ссорились на морозе, делал это совершенно очевидным. Я вспомнила, как Орен говорил, что Гарри тренировал школьную хоккейную команду.
— Вы дружили, — сказала я.
Он сделал ещё глоток.
— Очень давно. Мы поссорились и много лет не разговаривали.
Ладно, такого я не ожидала.
— Ты удивлена, — сказал он.
Я покрутила кружку в руках.
— Немного, — признала я. Он не похож на того, кто может злиться так долго.
— Я был упрям. Она тоже, — на его лице отражались печаль и сожаление.
— Вы из–за этого рассердились прошлой ночью? — спросила я. — Всё та же ссора?
Выражение его лица на мгновение смягчилось.
— Я не могу сказать тебе, о чем мы спорили. Могу только заверить, что это не имеет никакого отношения к её смерти.
Я сделала долгий глоток, пока придумывала, что сказать дальше.
— Гарри, полиция узнает о вашей ссоре, — наконец сказала я. — Вероятно, я не единственная, кто вас видел.
Его челюсти сжались.
— Кэтлин, как она умерла?
— Я не знаю.
Он внимательно смотрел на меня.
— Ты что–то не договариваешь. Не стоит щадить меня из–за того, что я стар.