— Что думаешь? Они чёрные и строгие. Не думаю, что у Руби есть подходящая юбка.
Я приложила к брюкам блузку. Серьезный и спокойный вид — непохоже на Руби, но для суда идеально.
— Берём.
Пальто Руби оказалось в прихожей. Ребекка захватила с собой нейлоновую сумку, в которую мы всё и сложили.
Ребекка удовлетворенно вздохнула:
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. Я понесу вещи. Ты на машине? — я не могла удержаться и бросила взгляд на сумку на кресле–качалке.
— Да, — ответила она. — Но сначала скажи, почему ты все время смотришь на эту сумку.
Я залилась краской:
— Это так заметно?
Она кивнула.
— Ты же знаешь, что Руби не убивала Агату.
— Конечно.
— У полиции есть кусочек стекла, предположительно от фары пикапа Руби.
— Я это слышала, — сказала Ребекка.
— Э–э–э… это я его нашла. За отворотом брюк.
— И чувствуешь себя виноватой.
— Немного. Полиция считает, что поймала убийцу Агаты, и не будет искать, как оправдать Руби. Кто–то должен ей помочь. — Я пожала плечами: — Поэтому я здесь.
Она улыбнулась и махнула в сторону кресла–качалки:
— А как Руби поможет эта сумка?
— В день смерти у Агаты был конверт. Он исчез. Может, это важно, а может, и нет, — я обернулась к сумке. — У неё с собой была и эта сумка. Лита отдала её Руби. Я подумала, может, конверт внутри.
Ребекка медленно кивнула, стрельнув глазами от меня к креслу–качалке и обратно:
— Если посмотрим, хуже не будет. Думаю, Руби разрешила бы, будь она здесь.
— Уверена?
— Мне тоже хочется помочь Руби. Если найдем что–нибудь важное, позвоним Эверетту и спросим, что делать.
Я положила вещи Руби на кровать и взяла сумку. Внутри оказались несколько пар перчаток, чёрный вязаный шарф, коробочка влажных салфеток и три пакетика кетчупа. Ни конверта, ни бумаг, кроме старой открытки из Флориды и нижней половины порванной фотографии — ноги пухлого ребенка, сидящего на чьих–то коленях.
Просто хлам, который Агата собирала по городу.
— Его здесь нет, — сказала я Ребекке, стараясь скрыть разочарование. — Тут вещи, которые она зачем–то хранила — перчатки, кетчуп.
Ребекка заглянула в сумку.
— Видишь зелёные перчатки? Они валялись в столе находок несколько месяцев.
Наверно, кто–то отдал их ей. — Она указала на открытку — Кажется, в магазине была какая–то выставка открыток?
— По–моему, она закончилась пару дней назад.
Ребекка опустила открытку обратно в сумку. Вид у неё был печальный.
— Думаю, это просто вещи, которые Агата подобрала где–то в городе. Жаль.
Конверта здесь точно нет, а если бы и был — зная Агату, я думаю, что его содержимое не помогло бы Руби.
Я не была в этом уверена, но кивнула. Потом подняла нейлоновую сумку с одеждой и вслед за Ребеккой пошла из кухни. Моя сумка лежала там, где я её оставила. Я потянулась к ремням с мыслью «только бы он был там». И подняв сумку, сразу поняла, что Геркулес уже внутри.
Или ко мне прокрался нелегальный пассажир размером с котика. Украдкой я закрыла молнию и водрузила сумку на плечо.
— Красивая сумка, — сказала Ребекка. — Ты её здесь купила?
— Да, всего за пять долларов, в секонд–хэнде.
— Мне нравится. Эти вставки из сетки?
Так, а что мне делать, если она заметит за ними Геркулеса?
— Ну да, — сказала я. — У меня там сейчас лежит кусок искусственного меха. Возможно, за сеткой он виден.
Пока Геркулес не издаёт ни звука, всё в порядке.
Мы спустились по лестнице, и Ребекка обняла меня.
— Жаль, что ты не нашла ничего полезного. Но я уверена, всё обойдётся.
Я протянула ей сумку с одеждой, пошла по дорожке от дома и помахала Ребекке, сворачивая на улицу. Библиотека была ближе, чем дом, поэтому я направилась к ней. Надо было убедиться, что с Геркулесом всё в порядке. Я вошла в пустое здание и, оказавшись в своём кабинете, сразу же опустила сумку на кресло и расстегнула.
Кот вылез наружу, запрыгнул на мой стол и отряхнулся.
— Ну, как ты там? — спросила я. Кот выглядел… очень довольным собой? Нет, это мне кажется. —
Взять тебя с собой было очень глупо с моей стороны, — сказала я. — И что я только думала? А вдруг Ребекка тебя видела?
Геркулес подошёл по столу ко мне. Я потянулась погладить его, но он отстранился и выплюнул на тёмный полированный стол мокрый кусок бумаги.
— Это что такое?
Он перевёл взгляд с бумажки на меня. Потом поднял лапу и принялся умываться. Насколько я смогла понять, если Геркулес несёт что–то во рту, оно проходит через стену или дверь вместе с ним.
Я взяла ручку, перевернула бумагу и начала её рассматривать. Это оказалась часть фотографии. Недостающий кусок той, что лежала у Агаты в сумке — темноволосый улыбающийся малыш, освещённый ярким солнцем. Непонятно, мальчик или девочка.
— Это ты порвал фотографию? — я скрестила руки и нахмурилась. Кот продолжал умываться.
Я опять посмотрела на фото. На оборванном крае остался кусочек жёлтого скотча. — Вижу, это не ты. Извини.
Я поднесла обрывок к свету. Ребёнок сидел на коленях у женщины. Она не была похожа ни на кого из моих знакомых в Мейвилле. С другой стороны, фотография старая. Я вспомнила открытку, которую мы с Ребеккой нашли вместе с нижней половинкой этого фото. Она права, Агата, должно быть, взяла её с выставки в магазине. Возможно, и фото оттуда же.
В студии Мэгги неделями валялись кучи таких фотографий, пока она работала над коллажными панелями для Зимнего фестиваля. Она целыми днями сортировала их, раскладывала и копировала понравившиеся. Возможно, и эта была среди них. Открытка, перчатки из бюро находок, шарф и фотография. Ясно, что Агата подбирала вещи.
Я прижала костяшки больших пальцев к переносице, чтобы разгладить морщины, которые, я знала, там образовались.
— Это ничего не значит, разве только, что Агата теряла память. — Я была разочарована. — Может, и тот конверт тоже не имел значения.
Я взяла Геркулеса, и он положил передние лапы мне на плечо, выглядывая в окно позади стола.
— Ну, и что дальше? — спросила я у него.
Он недоуменно посмотрел на меня.
— Да, я тоже не знаю.
17
Теперь, увидев содержимое сумки, которую Агата таскала с собой, я уже не так верила в важность того конверта. С другой стороны, это всё, что у меня было.
— Полезай обратно в сумку, — сказала я Геркулесу. Он не двинулся с места. — Ты же не можешь оставаться здесь. Это слишком опасно. И ведь ты не хочешь лишиться сэндвича с завтрака у Эрика?
Геркулес спрыгнул на стол, прошёлся по моим бумагам и повалился на кресло, заставив его закрутиться. Я потянулась и поймала кресло на середине четвёртого оборота. Кот одурело смотрел на меня. Я подошла сбоку, открыла верх переноски, и он запрыгнул внутрь. Я застегнула молнию, надела куртку, и мы пошли вниз.
Мне пришло в голову, что о конверте можно спросить и кое–кого ещё. Питер Лундгрен. Адвокатский офис как раз недалеко от театра «Стрэттон».