— Он хороший человек, — сказал Гаррисон, глядя на дверь, за которой только что скрылся сын.
— Да, хороший.
Несколько минут мы сидели в молчании, но не чувствовали неловкости. Теперь я знала — он собирается рассказать мне всю эту историю. Просто не надо ему мешать.
— Значит, конверт? — наконец сказал он.
Я кивнула.
— Насколько мне известно, в нём было одно — информация о моей дочери.
Теперь все кусочки мозаики сложились.
— У Агаты был ребёнок.
Я вспомнила, как Рома говорила, что Агата уезжала учить на несколько месяцев. Должно быть, тогда.
— Да, — сказал он. — Я очень долго не знал. Она уехала, родила ребёнка и отдала на усыновление.
Голова Бориса опять ткнулась в его руку, и он начал почёсывать пса за ушами.
— Как ты знаешь, Кэтлин, я болен.
Я кивнула, внезапно лишившись голоса.
— Перед смертью мне хотелось бы встретиться с дочерью. Я хочу дать ей шанс получить ответы на любые вопросы. — Голос стал ещё тише. — Я надеялся… может, она захочет познакомиться с братьями. Но это её выбор. Я просто хочу дать ей такую возможность.
Я оперлась локтями в колени, наклоняясь к нему.
— В том конверте у Агаты были какие–то документы об усыновлении вашей дочери.
Он кивнул.
— Думаю, да. Вот из–за чего мы спорили. Она считала, что не стоит знакомиться с нашим ребёнком. Сказала, что я не имею права лезть в её жизнь. — Он покачал головой, воспоминание явно было не из приятных. — А я рассердился из–за того, что она всё хранила в секрете.
Он посмотрел мне в глаза.
— Кэтлин, я единственный, кого интересовало содержимое того конверта. И Агату я не убивал.
— Знаю. — Я коснулась его руки. — Вы уверены, что в конверте была только информация о вашей дочери?
— Да, насколько я знаю. А что?
— Я совершенно уверена, что и Руби спорила с ней из–за того конверта.
Он на минуту опустил голову.
— Это из–за меня, Кэтлин. Я знал деда Руби. И её мать. Руби с Агатой были близки. Думаю, возможно, в каком–то смысле Руби заменила ей нашу дочь.
Он посмотрел на собаку, устроившуюся у ног, и улыбнулся, когда та подняла голову.
— Я не горжусь этим, — признался он, — но я пошёл к Руби и попросил поговорить с Агатой. И моя вина, что она оказалась во всё это втянутой. Недавно я наконец смог до неё дозвониться. Я сказал, пусть откроет всю правду. Агата… она не хотела бы, чтобы до такого дошло.
— Это не ваша вина. У Руби есть хороший адвокат и много друзей. Она не должна… — я медленно выдохнула. — Правда выйдет наружу.
Гарри рассматривал свои скрюченные пальцы.
— Я даже нанял частного детектива. А теперь конверт пропал, и я не знаю, где мне её искать.
Я поняла, он говорил о дочери, не о Руби. Я вспомнила кусочек бумаги, найденный Геркулесом в офисе Эрика. Наверное, придется придумать, как поговорить с ним, не выдавая, откуда мне известно, что конверт был у него.
— Мне очень жаль.
Не хотелось ничего говорить Гарри, пока я не узнаю, не уничтожил ли Эрик конверт, например, из–за какой–то странной преданности Агате.
— Я это ценю.
Я попыталась представить, каково это, иметь ребёнка, которого никогда не видел, и не смогла. Моя семья — мать, отец, Итан и Сара — всегда присутствовали в моей жизни, даже если сводили меня с ума.
— Гарри, вы не просили Эрика поговорить с Агатой?
Он покачал головой.
— Нет. А что?
— Я видела их той же ночью. Они пререкались из–за этого конверта.
— Нет, — сказал он. — Руби — единственный человек, которого я в это втянул. О чём бы Эрик ни спорил с Агатой, это не из–за моей дочери.
Я видела, что старик устал — морщины на его лице стали глубже.
— Спасибо, что поговорили со мной, — сказала я. — Я понимаю, как это непросто.
— Всех этих секретов не должно было быть, — сказал он. — Я был женат.
— Вы человек. И вы любили двух женщин.
Он только кивнул в ответ.
Я поднялась и подошла ближе, чтобы обнять старика. От мысли, что ему, наверное, недолго быть рядом, сжимало горло.
— Я должна продолжать разнюхивать, чтобы помочь Руби, — сказала я. — Если отыщу что–нибудь, что поможет найти вашу дочь, обещаю вам, я отдам это вам.
Я высвободилась из объятий, и старик на мгновение дотронулся до моей щеки.
— Спасибо, Кэтлин.
Позади меня, у двери, кашлянул его сын.
— Я провожу Кэтлин домой и сейчас же вернусь.
Гаррисон поднял руку в знак согласия.
Во дворе я глубоко вдохнула морозный ночной воздух. Звёзды будто сияли ярче. Мы остановились у машины Гарри.
— Как давно вы знаете? — спросила я.
— Я догадался обо всем с год назад. О ребёнке я тоже знаю. Вам, наверное, кажется странным, что я не злюсь.
— Это не моё дело. Хотя, наверное, кажется, что я уже сунула в него нос.
Он улыбнулся, затем снова посерьёзнел:
— Кэтлин, моя мать умирала очень долго. Красивая, деятельная женщина медленно превратилась в ничто. И она отчаянно любила отца. — Он засмеялся. — Странное слово, но точно отражает суть. Если бы она оставалась собой… Ну, он никого не замечал, если она была рядом.
Гарри снова посмотрел на далекие холодные звёзды.
— Мама ушла задолго до того, как умерла, и уж поверьте, она никогда бы не упрекнула старика в желании получить каплю любви. — На последнем слове он запнулся.
— Насколько мне известно, все, что касается ребенка Агаты — что бы это ни было — исчезло, — сказала я. — Но если что–то найду, обещаю, я расскажу вам.
— Спасибо. Мне жаль, что Руби оказалась втянутой во всё это. Если я смогу чем–то помочь, позвоните мне?
— Конечно.
Мы сели в пикап и, повернувшись пристегнуть ремень, я заметила кое–что знакомое:
— Гарри, откуда тут машина Руби? Я думала, её забрала полиция.
— Машина Руби?
— Вон там, у мастерской.
— Это не её машина, — ответил он, пристегиваясь. — Это мой старый пикап.
— Очень похож, — сказала я. Когда он поворачивал, я разглядела получше. Старый форд был прямо–таки братом–близнецом пикапа Руби.
— Ну, в общем и целом это один и тот же пикап, — сказал он, двигаясь по длинной подъездной дорожке.
— Чего я не знаю?
Улыбнувшись, Гарри включил печку.
— Много лет назад один из автодилеров в Ред–Винг заполучил полдюжины одинаковых пикапов из какого–то флотского заказа. Хорошие пикапы по очень хорошей цене. Я купил этот. Он прошёл сто пятьдесят три тысячи миль, и всё ещё на ходу.
— Сто пятьдесят три тысячи?
— За эти годы я скормил ему парочку старых пикапов с разборки и купил несколько оригинальных запчастей, но в целом он был чертовски хорош.
Мой мозг бешено заработал. Может, то стёклышко вовсе и не от машины Руби.
— А остальные пять пикапов ещё ездят?
— Ну, пикап Руби точно, — ответил Гарри. — Его первой владелицей была Рома. Сэм свой разбил пару лет назад. Ещё три неизвестно где.