За час до ужина Давиду позвонили по телефону. Он спустился в квартиру доньи Ракели, помещавшуюся как раз под его, и оттуда переговорил со своим старым приятелем, который был проездом в Мадриде. Приятель привез ему от матери посылку с бельем. Давид сказал, что он сейчас уезжает из города и поэтому посылку можно оставить у любого знакомого. И только когда Давид повесил трубку, до него дошло, что он разговаривал с приятелем так, будто ему уже никогда больше не понадобится белье. Вспомнив это, Давид вздрогнул. Он пробыл у доньи Ракели минуты две; вернувшись, Давид запер входную дверь на ключ и прошел в комнату. Но, прежде чем переступить порог, он вдруг встретился взглядом с Глорией Паэс. Она стояла у письменного стона, и свет от лампы освещал лишь нижнюю часть ее тела; верхняя половина была едва различима в полумраке комнаты.
– Не пугайся. Это я.
Давид невольно отпрянул, на миг ему даже показалось, что все это сон.
– Я с лестницы увидела свет; дверь была открыта, и я вошла.
Подойдя к Глории, Давид с минуту спокойно и внимательно разглядывал ее. Глория была бледнее обычного, и рука ее, которую он задержал на миг в своих, казалось, обожгла его.
– Я спустился на минутку, – пробормотал он. – Я… не знал…
Давид был смущен, он словно сознавал, что этот визит не входит в затеянную с ним игру. И вдруг, как молния, в его голове вспыхнули слова, которые он ей сейчас скажет. Давиду стало нестерпимо жаль Глорию: ему даже захотелось попросить у нее прощения. Глория бросила перчатки на стол и огляделась кругом.
– Бр-р, холодно. Не знаю, как ты можешь здесь жить зимой.
Глория сказала это каким-то деревянным голосом, и Давиду стало не по себе.
– У меня на плите стоит кофе. Пойду посмотрю, готов ли.
Давиду хотелось скорее убежать от ее взгляда. Он боялся, что не выдержит, если будет рядом с ней. Он все еще чувствовал себя очень слабым после вчерашней попойки и обморока. Корона из синих зубчиков огня нежно лизала дно кофейника. Давид поднял крышку. Кофе закипел. Он взял ситечко и налил две чашки.
– У меня нет сахара, – виновато сказал он.
– Мне все равно, спасибо.
Давид видел, как она дрожащей рукой поднесла чашку ко рту. «А мне нет…» Он побоялся пролить свой кофе и поставил его на стол.
Нежный запах духов мало-помалу наполнил всю комнату: как будто вокруг раскидали букеты магнолий. Обычно, приходя, Глория все осматривала с любопытством, задавала множество вопросов, смеялась. Теперь она стояла, напряженно вытянувшись у стола, не решаясь первой нарушить молчание.