– Суп остывает.
Ложка за ложкой суп проливался в желудок, гася остатки неведомого вихря.
– Ну, – завела мама привычную шарманку, нацеленную на то, чтобы как рыбку на крючке выволочь Машу на откровенность, – что думаешь об этой истории?
– Ничего, – отрезала Маша. Откровенничать с мамой она не собиралась.
– Никогда не хочешь со мной разговаривать.
– Мам, я не хочу к этому возвращаться…
– Ясно. Я в твоем возрасте все рассказывала родителям.
– Спасибо, очень вкусно. – Маша вышла из-за стола и поставила тарелку в раковину. Супа в ней было еще наполовину. Она аккуратно вылила бульон в сливное отверстие раковины.
– Пойду погуляю.
– Тебе нужно заниматься!
– Так олимпиаду же засчитали. Следующая только через две недели, до нее полно времени.
– Только не допоздна.
В своей комнате Маша оделась, накрасила губы и, взяв рюкзак, вышла на улицу. Там достала из кармана мобильник и позвонила Юльке.
– Ты куда пропала? Тут все на ушах! – кричала Юлька в телефон.
– Я сегодня на допрос ходила, – сообщила Маша.
– Ого! Я на Садовой. Приедешь? Ребята хотят тебя послушать.
– А Шалтай там?
– Ходит с Тощим где-то рядом.
– Рассказывал что-нибудь?
– Давай при встрече! – Юля бросила трубку. Машу раздражала эта привычка недоговаривать. Ехать решила на троллейбусе. Перво-наперво хотелось обсудить все с Шалтаем. Теперь они были живыми свидетелями трагического происшествия, а значит, союзниками, и она могла говорить с ним на равных.
Здание Елисеевского магазина и другие дома на Малой Садовой заливал солнечный свет. На подоконниках возле огромных стеклянных окон магазина «Парнас» сидели разноцветные ребята в широченных джинсах, пестрых шапках и кепках, капюшонах, с косичками и дредами на головах. Прохожие глазели на свору тинейджеров как на стаю экзотических зверьков, никто из которых давно не обращал на зевак никакого внимания. Хотя стрельнуть у зрителей мелочь порой не брезговали.
Завидев Машу издалека, Юлька подбежала к ней и поцеловала в щеку.
– Рассказывай! Что менты? – В руках Юлька сжимала пакет жевательных червяков, которые они обычно воровали из «Парнаса», пряча их от глаз охранника в рюкзаки.
– Ходила в следственный комитет… – начала Маша, а сама выглядывала в толпе красную кепку, – там дядька в погонах задавал вопросы. Майор – юрист какой-то, я так и не поняла. Откуда знаю Лизу, про побег из Сосново был в курсе и что было на концерте…
Юля нетерпеливо перетаптывалась с ноги на ногу.
– Так, а что стряслось-то? В «Молоке». Почему она вырубилась? Я тут слышала версию с бутиратом…
– А ты ничего не знаешь? Он что же, не говорил?
– Он отбитый какой-то, молчит! – Она запихнула в рот очередную конфету. Маша автоматически сунула руку в пакет, выудила червяка и смяла розовое сахарное тельце пальцами.
– Да я прыгала со сцены в слем… – и Маша сбивчиво пересказала подруге историю лейтенанта Власова.
– Жесть! – Юля вглядывалась в Машино лицо, не переставая жевать. – Стремно в ментовке было? Тебя в клетку сажали?
– Я заикаться опять начала…
– Ого! Я думала, это прошло.
В другой части улицы, там, где стояли ряды скамеек, кто-то взорвал петарду. Маша и Юля обернулись на хлопок, и Маша сразу увидела красную кепку, белые щеки и черные волосы.
– Вот и он, – констатировала Юлька, – позвать к тебе?
– Я сама. – Маша решительно двинулась в сторону Шалтая. Поймала его медовый взгляд и улыбнулась. Однако он смотрел на нее как на тень.
– Здравствуйте, – произнес он и остановился. Руки в карманах джинсов, расстегнутая ветровка, кофта с капюшоном, пахнет вкусными духами.
– Хотела с тобой поговорить, – начала Маша, заливаясь краской.
– На тему? – осклабился он.
– Про Лизу. Про «Молоко».
Его друг отделился от них и отошел в сторону подоконников. Шалтай достал исцарапанный телефон и уставился на экран.
– Я тебя потеряла тогда после концерта… А сегодня… На допрос ходила…
– А я Лизу потерял тогда на концерте. И что теперь?
Маша опешила.
– Хотела узнать, как она.
– Как она? Она в коме. Знаешь, что это такое? – Его ноздри, раздуваясь, втягивали воздух, – К-О-ЭМ-А.
– Следователь сказал, там кабель был оголенный на полу… Провод.
– Там много чего было.
– Ну… – Маша повела носком кеда по тротуарной плитке, – как я поняла, произошла авария…
– Маловероятно, что ты что-то поняла. Если бы ты на нее не прыгнула, она бы не упала на провод.