– Вы, правда, не считаете мой танец совершенным? – обиделся он.
– Я не видел вашего танца, я видел только мутный вихрь.
– Но как же?! Как же! Ведь я слежу за каждым движением, я повторял каждое из них тысячи раз. Неужели вы не видите их красоту?
– Я вижу только расплывчатый вихрь, но я до сих пор верю , что вы хороший танцор. Я перестану в это верить только если вы действительно окажетесь плохим учителем.
– Что мне сделать, чтобы не оказаться им? – торопливо спросил он и схватил одной рукой указательный палец другой.
– Покажите мне ваши движения медленно. Одно за другим. Чтобы я смог увидеть и понять.
– Хорошо. Сейчас. Попробую.
Мне в лицо дунул ветерок, но свиста на этот раз не было. Теперь я видел череду перетекающих друг в друга размытых силуэтов.
– Нет! Нет! – крикнул я и топнул ногой.
– Что, что-то не так? – спросил танцор испуганно, когда остановился.
– Я снова не вижу, какие движения надо делать. Я вижу контур человеческой фигуры с восемью ногами и шестью руками.
– Н…но, но я не могу медленнее! Сейчас я прилагал все усилия, чтобы стать вам понятным.
– Вы разве не можете двигаться действительно медленно? Как зевающий во сне человек?
– Так?! – в ужасе вскричал он.
– Конечно! Если вы мастер, то вы должны быть хорошим учителем. А хороший учитель может объяснить и то, как перестраиваться в крайнюю левую полосу из крайней правой на МКАД при скорости 180 км – объяснить это профессиональному гонщику. И может объяснить первокурснице, как плавно отпускать сцепление. Уж если вы поднялись до небес, вы можете и присесть на корточки посреди болота, чтобы дать руку тонущему товарищу. Если вы хороший учитель.
– Я… попробую, – тихо и неуверенно сказал он, встал на мыски, выпрямил спину, приподнял голову, подался вправо и… упал.
– Признаюсь, вы меня разочаровали, – сказал я.
Он поднялся с пола и посмотрел на меня. По его бледному теперь лицу текли слезы. Губы тряслись.
– Я… тоже… разочарован, – промямлил он. – я был… уверен, что первый же человек… который когда-либо ко мне придет… – его речь прерывалась бесконечными всхлипами, – упадет в обморок от… восхищения и захочет… навсегда стать моим учеником… а оказалось…
Он упал на колени и зарыдал. Я развернулся и пошел к выходу.
Не такой… не такие
Было начало восьмого; до встречи с бизнесменом оставалось чуть меньше трех часов. За полдня я потратил почти пять тысяч, у меня в бумажнике осталась одна мишура. Нужно было скоротать время. Размышляя об этой проблеме, я механически шел в сторону метро. Прохладный ветер дул мне в спину, почти все небо заволокли серые тучи, лишь далеко впереди маленький его кусочек оставался голубым. Накрапывал дождь. Первые капли уже глухо стукнулись о пыльный асфальт.
Вдруг я понял, что мне сейчас нужно! Теплый трамвай с мягкими креслами, бесконечно блуждающий по улицам и переулкам. Я поехал на Войковскую…
От метро до трамвайной остановки я бежал сквозь дождевую завесу. На остановке, как всегда в это время, было полно людей. Мне повезло: трамвай под каким-то номером как раз выезжал из депо. Подумалось, что тем, кто собирается ехать по строго определенному маршруту, везет с транспортом гораздо реже, чем тем, кто едет куда угодно, едет ради самой поездки.
Трамвай не был оборудован турникетом. Это изрядно удивило меня. Приятно, когда еще есть, чему удивляться.
В ловко протиснулся через толпу, одним из первых зашел в трамвай и сел в мягкое теплое кресло, самое первое, самое близкое к водителю, так что можно смотреть не только по сторонам, но и вперед. Через минуту все сидячие места были уже заняты. Прислонившись лбом к прохладному поначалу стеклу, я принялся наблюдать за дождевыми каплями. Они сначала ползли, потом катились, все быстрее и быстрее, сливались, еще сливались и наконец исчезали где-то внизу. Я только-только начал проваливаться в приятную задумчивость, как вдруг прозвучал строгий приказ у меня над ухом:
– Предъявите ваш билет!
Это был стареющий, немного огрузневший, по-видимому, уже в последние годы, мужчина с ровной осанкой и правильным чертами лица. Он в целом не был бы ничем примечателен, если бы не ладони: широкие, мозолистые, мощные, как атомный ледокол.
Я молча достал из кармана проездной наземного транспорта, ожидая, что контролер сразу же пойдет дальше. Но он был не так прост:
– Скажите, пожалуйста, куда вы едете и с какой целью!
Я с удивлением посмотрел на него, не находя что сказать. Однако даже тени улыбки не было на его лице. Он говорил вполне серьезно.
– У меня что-то не в порядке с проездным? – спросил я.
– У вас все в порядке с документами, иначе я высадил бы вас. Теперь мне нужно знать ваш пункт назначения и цель поездки.
– Какое это имеет отношение к вашей работе? – начал потихоньку возмущаться я. – Вы проверяете билеты, а я сижу и еду, куда мне хочется.
– Дело в том, что я контролер, – нетерпеливо сказал он. − И я контролирую то, что происходит в этом трамвае. В частности, куда едут пассажиры и зачем.
– Ах вот как! – я рассмеялся. – Что ж, запишите! Я еду сам не знаю куда, но скорее всего буду выходить у метро. А цель моей поездки – получить удовольствие, глядя на капли, скатывающиеся вниз по стеклу.
– Записывать это будет излишне. Все и так под контролем. Будьте спокойны, счастливой поездки.
И контролер пошел дальше, потеряв ко мне всякий интерес. Теперь я уже не мог наблюдать за каплями. Мое внимание сосредоточилось на этом человеке. Глядя, как он с чувством хозяина неторопливо прогуливается в полупустом салоне и подходит по очереди к пассажирам, я все никак не мог взять в толк: он что, подшутил надо мной? На следующей же остановке я понял, что здесь не водилось шуток. В переднюю дверь вместе с двумя девушками вошел красивый, стройный чернявый юноша лет семнадцати и наткнулся прямо на контролера. Посмотрев его билет, контролер спросил: «Куда и с какой целью вы едете?». Парень ответил: «Ты что обалдел, старик. Какое твое дело?». Две девушки, стоявшие рядом с ним, переглянулись и залились смехом. «Я контролер и должен держать под контролем намерения своих пассажиров», – было ответом. «Лучше держи под контролем свою задницу!» – громко и уверенно сказал молодой человек. Девушки опять залились смехом, но их смех почти сразу прекратился. Контролер взял парня за плечи и вытолкал вон. Секунду девушки стояли в недоумении, а потом закричали почти в один голос: «Эдик, подожди! Мы сейчас, мы тоже к тебе!» и пулей вылетели их трамвая.
Тогда я понял окончательно, что сел в трамвай вовсе не для того, чтобы отдохнуть перед очередной встречей. Этой поездки требовала от меня работа.
Трамвай тронулся, и контролер продолжил свой обход. Теперь я сидел вполоборота и наблюдал за ним. Он подошел к рыжеволосой девушке, тотчас мной узнанной. Это ей вручил я сломанную герберу на днях.
– Я контролер. Предъявите ваш билет, девушка, – звонко прозвучал приказ.
Девушка широко улыбнулась, поправила прическу, немного наклонилась вперед и ангельским голоском пропела:
– У меня нет билета.
– Тогда идите и покупайте у водителя.
– Но и денег у меня нет, понимаете, – она мило захлопала глазками.