Ловля собак

– А как понимаете смерть вы при своем безграничном могуществе? – спросил я.

– Послушай, ты так много говоришь о нашем могуществе. Уж не хочешь ли ты попросить у меня частичку моего безграничного могущества? Маленькую частичку, – и Сергей Константинович весело мне подмигнул.

– Ни в коем случае! – испуганно вскрикнул я. – Не предлагайте, я не возьму, даже если меня будут пытать!

– Отчего же так? А Диму, хранителя города, напряг разыскивать могущественного волшебника, чтобы над бедным пёсиком расправу учинить. Чужими руками работаешь, а свои марать не хочешь?

Я разозлился:
− Этот ваш… черный плащ, которого Дима нашел, ничего не сделал. Он только паясничал, а потом отпустил собаку на все четыре стороны, и вот теперь…
− Я скажу тебе даже больше, дорогой, − Сергей Константинович хитро подмигнул мне. − Товарищ, которого Дима для тебя сагитировал, находится в тайном сговоре с больной собакой. Видишь, как плохо выходит, когда пытаешь использовать чужое безграничное могущество! Лучше заполучи могущество себе и пользуйся на здоровье, − Сергей Константинович хлебнул пива, подвинул вторую бутылку мне и сказал: − Попей, жажда замучила, небось.
Я отказался от пива, меня посетила дурная мысль, что это в пиве он растворил могущество и хочет впихнуть мне. Еще насторожили слова про жажду, уж больно это было похоже на разговор с аквариумистом. Слова про собаку не удивили меня − что-то в таком духе я уже подозревал.
− Ваше дурацкое могущество, − я старался говорить как можно спокойнее, − погубило моего предшественника, а он был, наверняка, хорошим человеком. За могуществом гонялся этот подлый делец в белом галстуке, на могущество какой-то нюх у домика, который преследует меня теперь.

– Ну так возьми могущество, чтобы расправиться с домиком! – сказал Сергей Константинович, иронично улыбаясь.

– Вы сами-то верите в то, что говорите? – я сорвался на крик.

– Вижу, тебя очень беспокоят все эти вопросы, – он пристально посмотрел мне в глаза и постучал пальцем по моему виску.

– Беспокоят! Еще как… да я за этими вопросами и подбежал к вам, когда увидел вас! Это самое важное… Но что-то меня заставило говорить с вами о каких-то глупостях… Странный порыв чувств… Да вы мне стали пудрить мозги, как только я сел, вот что! Откуда иначе такие скачки эмоций, скажите мне! Скажите, ведь вы пудрили мне мозги?!

– Да тебе все, кому не лень, пудрят мозги, – вдруг буркнул Сергей Константинович.

– Что? – ошарашено переспросил я.

– Что-что! Тебе все пудрят мозги, пора бы это уже понять. Ты так озабочен своими подсказками, что, разинув рот, бросаешься на первого попавшегося незнакомца. Разумеется, тебе будут вешать лапшу на уши!

– И вы!?

– И я. Как я могу отказать себе в таком шикарном удовольствии – запудрить тебе мозги.

– Но у меня такая работа, – стал оправдываться я. – Такая работа! Собирать подсказки и передавать дальше.

– Так и называл бы тогда свою работу «лапшеух», а то выдумает умное слово, ходит, козыряет им перед всеми.

Я замолчал и мрачно уставился в серые доски стола со следами чего-то сладкого, и снующими туда-сюда муравьями. Захотелось встать и уйти.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Сергей Константинович и дотянулся до меня, чтобы похлопать по плечу. – Я немного пошутил. Если хочешь, не буду больше шутить. Хочешь?

– Да, хочу. Не шутите, пожалуйста! – попросил я искренне. – Хватит игр. Я просто хочу узнать про моего предшественника, хочу узнать всю историю до конца. И мне больше не о чем будет с вами разговаривать.

– Хорошо, – согласился Сергей Константинович, и лицо его приняло серьезный вид; он даже пиво отодвинул в сторону. – Спрашивай.

Я не стал терять времени:

– Мой предшественник получил безграничное могущество или только преисполнился убеждением, что его получил? – спросил я и поспешно добавил: – Или что-то третье?

– Он стал думать, что получил его; мне кажется, он свихнулся, – ответил старик.

– Как это произошло?

– Однажды утром мы гуляли с ним по городу, и он сказал: «Сергей Константинович, вы же обладаете абсолютным могуществом, так не могли бы вы поделиться со мной его частью, чтобы я тоже стал безгранично могущественным?» Я ответил: «Мог бы», он сказал: «Вы это сделаете?», а я спросил: «Чувствуете, как безграничное могущество наполняет все ваше тело, пропитывает вас, как вы можете отслеживать орбиты далеких звезд и электронов вашего тела, как вы можете заглянуть в будущее, как вы можете уничтожить вселенную одним щелчком пальцев?» Признаться, я шутил, я же всё время шутил, но ваш предшественник закричал восторженно: «Да, я чувствую, чувствую». После этого мы долго шли молча. Потом я устал идти и сел на асфальт около метро…

– То есть вы его обманули! Заставили думать, что он стал могущественным, а на самом деле ничего не дали ему.

– Дали-не-дали! Ну ты и рассуждаешь, а еще смеешь подсказки раздавать! – возмутился Сергей Константинович и снова перешел на спокойный тон: – Он попытался взять, я не мешал ему. Да только поднять оказалось не под силу. Ну, представь себе, что ты попросишь у меня гору Джомолунгму, чтобы поставить ее на дачном участке, и прочитаешь в моих глазах согласие. А теперь пойди, возьми ее, донеси и поставь рядом с клумбой пионов у себя в саду.

– Но вы же не утруждали себя тем, чтобы объяснить моему предшественнику все тонкости, которые сейчас объяснили мне. То есть вы хитрой многоходовкой подвели его к гибели! – обвинил я.

– До сих пор не понял? – вяло удивился старик. – Я ничего определенного не сказал твоему предшественнику. Он сам все услышал, как ему хотелось услышать.

Я не нашелся, что ответить, и после паузы спросил:

– А Павел Панфнутьевич не почувствовал подвоха, когда заключил договор с моим предшественником?

– Этот лис, Пашенька, – в интонациях старика появилась игривая едкость, – всегда так увлечен, как бы обмануть клиента, нанести ему тайный вред под видом выгоднейшей сделки, что не видит зачастую дальше своего носа. Не был бы он в тот раз так озабочен, как заполучить могущество, он понял бы все, рассмеялся и сказал что-то вроде: «знаете, я недвижимость продаю только зарубежным юридическим лицам»… Признаться, мне было приятно, что Пашенька облапошился. Таким, как он, ни в коем случае нельзя давать могущество. Им даже одно чье-то сердце нельзя давать в распоряжение. Получи он могущество, у нас начались бы жаркие денечки, оставалось бы совсем мало времени на пиво. Тебе мой коллега уже говорил о нашем эстетическом принципе: каждое волшебное заклинание должно сводиться в ноль другим заклинанием. А Пашенька у нас активный до невозможности, к тому же упертый и тупой, он бы сразу начал творить, пришлось бы каждую минуту создавать противоположные заклинания… Знаешь, что Пашенька затеял в тот же вечер, искренне убежденный в своем безграничном могуществе? Пошлость в его духе: превратить все заводы в предприятия по производству оружия и наркотиков, все тюрьмы – в трудовые лагеря, где заключенные работают проститутками, а чтобы обеспечить уголовников-проституток клиентами, он взялся создать марсианскую цивилизацию. И такое у Пашеньки яркое воображение, прямо детское, что померещилось ему, будто он прозревает материю насквозь, миллионы километров не преграда, и будто все происходит так, как он задумал. Но в пятом часу утра он, по старой предпринимательской привычке, сделал-таки пару контрольных звонков, и в ответ услышал: «Ты что, свихнулся, Паш?». Тут вдруг до него дошло! Какая истерика с ним случилась – не передать. Он бы застрелился, если бы не единственная пуля… единственная радость, я хотел сказать: твой предшественник попался в расставленные сети. Когда зазвонил особый телефон, Пашенька сразу перестал плакать, подпрыгнул от радости на диване и сбил ногами кофейный столик, представляешь?!