В заключение Ройс заверил, что Джессап не скроется от правосудия, приведя фактически те же доводы, что и я в споре с Мэгги.
— У мистера Джессапа нет иной цели, кроме как очистить свое доброе имя после стольких лет несправедливого заточения и убедить общество, что столь кошмарную цену он заплатил за ошибки и неправомерные действия окружной прокуратуры.
Пока адвокат говорил, я внимательно наблюдал за обвиняемым сквозь стеклянный барьер. Понимая, что находится в кадре, он старался сохранять выражение справедливого негодования, но, несмотря на все усилия, не мог скрыть огонька злобы в глазах. За четверть века тюрьмы ненависть въелась в него, как грязь.
Судья предоставил слово представителю прокуратуры. Я встал и дождался, пока он оторвется от заметок.
— Я вас слушаю, мистер Холлер.
— Ваша честь, если мистер Джессап предоставит сведения о месте своего проживания, обвинение не возражает против его освобождения до суда.
Файрстоун долго смотрел на меня, не веря своим ушам. Шум в зале постепенно затихал, пока не воцарилась полная тишина.
— Я правильно вас понял, мистер Холлер? Вы согласны с освобождением обвиняемого в убийстве под его собственное поручительство?
— Да, ваша честь. Мы совершенно уверены, что мистер Джессап не станет уклоняться от судебного разбирательства. В противном случае он не заработает тех денег, на которые рассчитывает.
Ройс вскочил с места:
— Ваша честь! Защита возражает против оскорбительных инсинуаций мистера Холлера, рассчитанных на прессу. У моего клиента нет никаких других целей помимо…
— Я понял, мистер Ройс, — перебил Файрстоун, — однако и вы сами, мне кажется, немало позировали перед камерами. Оставим это. Итак, ввиду отсутствия возражений у защиты я принимаю решение освободить мистера Джессапа под его собственное поручительство до начала основного судебного разбирательства, как только будут предоставлены документы, удостоверяющие место его будущего проживания. Мистер Джессап не имеет права покидать территорию округа Лос-Анджелес без разрешения суда, которому будет передано данное дело.
Предварительное слушание закончилось, судья Файрстоун сделал свое дело и мог вновь запустить привычный конвейер, чтобы успеть домой к ужину. Я собрал папки, оставленные моей строптивой помощницей, и повернулся к выходу.
— Ну как, Майк, понравилось? — спросил Ройс, также собиравший бумаги в портфель.
— Что именно?
— Выступать за другую сторону.
— Честно говоря, пока разница небольшая, — улыбнулся я, — одни процедурные вопросы.
— Не взгреют тебя за то, что отпустил моего клиента?
— Ну и черт с ними! Главное, Клайв, проследи, чтобы Джессап не натворил чего, а то мне и впрямь несдобровать, а ему в особенности.
— Не проблема, присмотрим, — отмахнулся он. — Ты о другом беспокойся.
— О чем же?
— Улик почти нет, главный свидетель в бегах, да плюс ко всему результаты экспертизы. Майк, ты на мостике «Титаника» — по милости Уильямса. Интересно, на какой крючок он тебя поймал?
Меня тоже кое-что интересовало: откуда Ройсу известно, что у нас нет свидетеля? Само собой, спрашивать я не стал, как и реагировать на шпильку насчет Уильямса. Лучше остаться в образе самоуверенного обвинителя.
— Передай клиенту, пусть наслаждается свободой, пока может. Скоро новый приговор.
Ройс с усмешкой захлопнул папку с делом и переменил тему:
— Когда будем знакомиться с материалами?
— Когда хочешь. Завтра с утра подготовлю файл.
— Отлично, Майк, не хотелось бы с этим тянуть.
— Конечно, Клайв, как скажешь.
Он задержался у секретаря, чтобы заняться освобождением Джессапа, а я нашел Лорну и вместе с ней вышел из зала. За дверью перетаптывалась кучка репортеров, посыпались вопросы о странной сговорчивости защиты, но я отказался комментировать, и они стали караулить Ройса.
— Ну, не знаю, Микки, — тряхнула головой Лорна. — Трудно даже представить, что скажет окружной прокурор…
Ее слова прервало жужжание мобильного у меня в кармане. Я забыл отключить его, когда входил в зал суда, — ошибка, которая могла дорого обойтись, если учесть раздражительность Файрстоуна и его отношение к новомодным электронным приспособлениям.