Мысли о том, что я посягаю на чужое, вернулись. Не зная, что ответить, я отвела взгляд, лишь бы не столкнуться с осуждением подруги.
И вздрогнула, когда она от разочарования застонала.
— Господи, Иветта, они ведь тебя уничтожат! — услышала я совсем не то, что ожидала. — Если не родители Ролана, то семейка отвергнутой невесты. Растопчут как букашку!
— А уж если будущая свекровь и в самом деле родственница королевы…
От завуалированного намека тетушки Радмилы по спине пробежал холодок.
— А что они могут? — Нашу любительницу любовных романов было не так-то просто сбить с толка. — Брак-то магический, а не договорной, развод уже не оформишь!
Женщина взглянула на Тасю так, как смотрят на тяжелораненых магов, пострадавших у границ разлома.
— Развод не оформить, — кивнула Злата, плюхнувшись на стул и с мрачным видом придвинув блюдо с пирогом. — А вот превратить жизнь Ив в кошмар они смогут запросто.
— Или хуже того — подстроить несчастный случай и сделать Ролана вдовцом, — продолжила мысль тетушка. — Родных у неё нет, кто станет докапываться до правды? Особенно при королевском покровительстве. А сколько желающих будет утешить бедного мальчика?
Даже с полной уверенностью в том, что Ролан не даст меня в обиду, от возможных перспектив мне стало не по себе.
— Ну и нагнали вы жути, — пожаловалась Тася уже без вызова в голосе, а скорее задумчиво.
— Это только в книжках пишут про любовь и счастье в неравном браке, а в жизни-то оно совсем иначе, уж поверь взрослой женщине, у которой за плечами два неудавшихся союза, — она грустно улыбнулась. — Я тоже когда-то верила в чудеса, в благородство, но ничем хорошим это никогда не заканчивалось.
— Но ведь сейчас вы жена ректора! И всем известно, как сильно он вас любит!
— Это сейчас. А тогда? В молодости меня даже статус высокородной не защитил, — покачала она головой. — Ты извини, Иветта, но в любовь Ролана я не верю. Такие, как он, не идут против семьи ради обычных девочек, даже по большому чувству. Нет у него внутреннего стержня, силы, чтобы противостоять родным. Не тот характер. Но если ему как любимому сыну ошибку молодости простят, то ты будешь постоянным напоминанием, словно черное пятно на белоснежной шелковой рубашке, которое невозможно отстирать.
— Проще эту рубашку пустить на тряпки, — важно покивала Злата. — Это он сейчас такой смелый, видимо, невеста будущая не пришлась по вкусу, вот и решил отвертеться от навязанного брака. Ты-то ему в рот заглядываешь! Но как только родители выразят неудовольствие, а вместе с этим перекроют доступ к семейным счетам — вся его любовь испарится.
— Он знает это, поэтому мы собираемся жить отдельно, — вступилась я за Ролана.
— Где?
— Сперва в пустующем доме его друга, потом купим двухэтажный домик с лавкой на первом этаже в торговом районе. Моих накоплений на это хватит, а на остальное заработаем, не пропадем. Мы же оба лицензированные артефакторы!
На секунду в комнате повисла тишина. Златка вдруг покраснела как помидор, прыснула, а после разразилась истерическим смехом, словно я сказала что-то забавное.
— Ой не могу! — стонала она между приступами. — Наследник богатейшего рода переквалифицируется в торговца!
— Признаться, теперь даже я начала сомневаться, — протянула Тася. Соседка выглядела потрясенной.
Я из последних сил сдерживалась, чтобы не вскочить и не высказать все, что думаю о них и той священной ночи, что они мне устроили. Подруги, называется! Ни одного слова поддержки, одни насмешки!
Только голова от них разболелась!
— Хватит! — прошипела я как гадюка, которой наступили на хвост. — Что я такого сказала?
— Да нет, все прекрасно, — взяв себя в руки и отпив чая, Злата кивнула. — Ролан за прилавком станет моим героем, примером для подражания! Вот только один вопрос мне все никак не даёт покоя, — улыбнулась она и, выдержав паузу, закончила: — Как ему удалось так промыть тебе мозги?
— Ты опять? — Руки затряслись, кровь прилила к лицу, в висках застучало, лицо наверняка стало красным, как помидор. К глазам подступили злые слезы. — Неужели я настолько плоха, что меня нельзя полюбить? Что ради меня нельзя полностью изменить свою жизнь? Леди Радмила, да скажите же вы ей!
Но она промолчала, сверля взглядом скатерть. Я так растерялась, что долго не могла сообразить, что же изменилось. Сколько ее помню, леди Радмила всегда подозрения целительницы называла паранойей. Почему же сейчас не остановила её?