— Непременно.
Он смотрел ей вслед, пока она продвигалась к выходу из зала, а потом закурил и направился к телефону.
— Мистер Беллами? — прозвучал в трубке голос портье, которому он оставил свои координаты. — Только что звонила мисс Кэрол Иверард. Она просила передать вам, что миссис Марч приглашает вас к себе в четыре часа на чай.
2
Когда Беллами вошел, сидевшая, поджав под себя ноги, на диване Ванесса разливала чай. Хотя она выглядела несколько усталой и озабоченной, Беллами не мог не залюбоваться ее красотой. Она была одета по-домашнему: длинный халат цвета пармских фиалок, сандалии того же цвета, очень тонкие бежевые чулки из шелка. Ее шею и запястье украшали ожерелье и браслет из венецианского стекла.
Напротив нее, по другую сторону камина, расположилась Кэрол в строгом черном костюме и гольфе с черно-белым узором. На ее голове была шляпка из леопардового меха, надетая чуть набекрень; шубка из такого же меха была небрежно брошена на спинку стула.
Ванесса, оторвавшись от своего занятия, улыбнулась Беллами и сказала:
— Вы пришли вовремя, Ники. Вот ваш чай, или вы предпочтете виски с содовой, мой дорогой подозреваемый? Впрочем, вы можете не отвечать: я и так знаю, что вы скажете.
— А вот и нет, — возразил Беллами. — Перед вами сидит совершенно другой человек, который в четыре часа пьет только чай. Как тебе такая перемена, Кэрол?
— Такая перемена мне очень по душе, Ники, — ответила девушка. — Мы сейчас очень переживаем и за тебя, и за Филипа… за всех, для кого было ударом то, что произошло.
— Бедняжка Фредди! То, что случилось с ней, настолько ужасно, что мы до сих пор не в состоянии поверить, что это правда. Меня преследует ощущение, что вот сейчас зазвонит телефон и Фредди попросит меня заглянуть к ней поболтать…
— То же самое я могу сказать о себе, — добавила Ванесса своим мягким, нежным голосом. — Ведь это действительно ужасно, не так ли? Возможно, когда-нибудь это чувство пройдет, но сейчас… Это ужасно! Я не могу думать о ней. Боже, какой шок я испытала, когда, купив газету, увидела на первой странице это…
Кэрол встала.
— Мне пора, — сказала она. — Масса дел, а вам я не так уж и нужна. Думаю, вы отлично обойдетесь без меня.
Беллами, помогая ей надеть шубку, заметил как бы мимоходом:
— Готов держать пари, что у тебя свидание с Фредди.
— Как ты догадался? — Кэрол изобразила удивление. — Да, ты не ошибся. Теперь мы много времени проводим вместе. Кстати… я думаю, Ники, тебе следует знать, что мы помолвлены.
Действительно, на ее безымянном пальце было новое обручальное кольцо. Беллами взглянул на него и поморщился.
— Да будет кара достойна преступления… Так что сыпь мне соль на раны, Кэрол, я это заслужил. Оказаться в положении Ли Хуан Чина!..
— А это кто еще такой? — полюбопытствовала натягивающая перчатки Кэрол.
Беллами принял чашку чая из рук Ванессы.
— Ли Хуан Чин? Это из китайской мифологии. Был такой парень, которого угораздило влюбиться в дочь одного из местных богов. И он надоедал ей своими восхвалениями, пока в один прекрасный день она не покинула свой пьедестал, чтобы сказать Ли Хуан Чину, что он ей нравится и что она, махнув рукой на свое божественное происхождение, готова стать его женой. Такой оборот событий был для молодого человека совершенно неожиданным.
Он и подумать не смел, что дочь бога вздумает снизойти до него. Словом, радость и волнение настолько обуяли его, что он решил выпить по этому поводу и в тот же вечер до обалдения наглотался местного самогона — эта штука называется саке, если не ошибаюсь, — а потом не просыхал с полгода…
— А как поступила божественного происхождения невеста? — с улыбкой спросила Кэрол.
— О, она ужасно разгневалась и поспешила выйти замуж за другого, более достойного китайца.
— И тогда Ли Хуан Чин понял, какую глупость он сотворил, и начал драть на себе волосы… или что там еще делают китайцы в таких случаях?
— Отнюдь! Хотя девушка и была дочерью бога, из нее получилась никудышная, сварливая жена. Так что наш Ли Хуан Чин, возвращаясь домой с дружеской попойки, часто останавливался у ее дома, чтобы, прикрыв лицо рукавом, послушать, как она пилит своего несчастного мужа. А потом он, удовлетворенно улыбаясь, возвращался домой и там зажигал на алтаре пару лишних курительных палочек, дабы возблагодарить богов за то, что они избавили его от участи, которая хуже смерти.
Ванесса не удержалась от смеха; однако Кэрол к ней не присоединилась.
— Вам давно нужно было понять, Кэрол, что Ники неисправим, — сказала Ванесса. — И у него в запасе множество неожиданнейших аргументов, которыми он умеет пользоваться.