— Что скажете, Харбел? Это важно? И как случившееся повлияет на ход операции?
Харбел, пожав плечами, кивнул в сторону Беллами, предлагая ему ответить на вопрос помощника министра.
— Это лишь упрощает дело, сэр Юстас, — сказал Беллами. — Я полагаю, что если вы предоставите мне свободу действий, результаты вас не разочаруют. А вас, насколько я понимаю, интересует именно это.
Помощник министра стряхнул пепел со своей сигары.
— Внесем ясность, Беллами, — сказал он. — Мне нужна уверенность в том, что утечка информации из отдела «Си» не повторится. И все. Так что вы можете действовать, как сочтете нужным. Кстати, я не собираюсь вникать в ваши действия. Если вы доложите мне, что с утечкой информации покончено раз и навсегда, я вполне этим удовлетворюсь.
— Я тоже считаю, сэр, что иногда лучше не знать лишнего, — сказал Беллами.
— Как говорят, «что не знаешь, то не заботит», не так ли? — улыбнулся сэр Юстас. — Ну что ж, я готов предоставить вам полную свободу действий. Ну, а когда это дело будет официально завершено… Может быть, я позволю себе неофициально проявить немного любопытства. — Он усмехнулся. — Так как же, Беллами, когда я смогу доложить министру, что на этом деле поставлена точка?
Беллами прислонился боком к стене у камина и ощутил бедром свой «кольт» в кармане брюк.
— Я полагаю, что сегодня ночью, сэр. В сущности, осталось только стряхнуть мусор в корзину и написать на папке «Закрыто».
Помощник министра встал.
— Рад это слышать. Готов предоставить вам возможность отправить мусор в корзину. — Он протянул Беллами руку. — Желаю успеха, Беллами. Я понимаю, насколько неприятным было это задание. Мы благодарим вас за проделанную работу.
Беллами пожал руку помощника министра и вышел. Харбел последовал за ним.
— Классная работа, Ники, — сказал Харбел, когда дверь за ними обоими закрылась. — Я не удивлюсь, если тебе тут же будет вручена правительственная награда, — усмехнулся он.
— Которую я заслужил, — парировал Беллами. — В отличие от некоторых, принимающих за работу телефонные разговоры и даже получающих удовольствие от этого, я несколько месяцев шастал по грязным притонам, рискуя окончательно пропить свою христианскую душу. Скажи мне, друг мой, к лицу ли это истинному британцу?
— Ясное дело, нет! — согласился Харбел. — Но ведь ты, черт подери, извлекал из этого удовольствие. В то время как твои коллеги из отдела мерзли и мокли Бог знает где, выслеживая шпионов и ежедневно рискуя, что их нашпигуют свинцом, допрашивая всякую шваль и страдая от хронического недосыпания, ты целыми днями пил, а по ночам крутил любовь с хорошенькими дамочками! Боже, и за это человеку еще и платят!
— Не столько, сколько следовало бы, — заявил Беллами. — кроме того, им следовало бы присвоить мне очередное звание и наградить орденом. Охота на шпионов — дело нехитрое. Ты лучше подумай, сколько лет должен был я потратить, чтобы научиться безошибочно определять, что можно и нужно сказать той или иной женщине, не опасаясь, что тебе надерут уши!
— Бедный, бедный Ники! — сочувственно воскликнул Харбел. Ловким движением он выудил из кармана Николаса портсигар и достал из него сигарету. — Послушай, я хотел бы знать твое мнение относительно Марча. Это что, совпадение или…
— Это не совпадение, — прервал его Беллами. — Это умышленное убийство. Блестящая импровизация.
В холле Харбел подал Беллами пальто.
— Держи меня в курсе событий, Ники, — сказал он на прощание. — Сообщай сразу, если будет что-то новое. Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Можешь, — ответил Беллами. — Мне нужен «хвост». Выбери парня потолковее, и пусть он сегодня топает за мной. Он может прилипнуть ко мне, когда я выйду из «Малайского клуба» — я сейчас иду туда. Так что он должен быть там минут через двадцать. И после этого пусть все время будет под рукой. Когда придет надлежащий момент, я скажу, что ему следует делать.
— Заметано, — сказал Харбел. — Сейчас распоряжусь, что бы с тобой послали Лейзенби. Ну, действуй, Ники. И удачи тебе.
— И тебе того же желаю, шеф. Удачи тебе и постарайся не промочить ноги! Если появится желание сегодня попозже повидаться со мной, ты найдешь меня на Кондуит-стрит в баре Сиднея.
Беллами уселся на высокий табурет у стойки в «Малайском клубе» и заказал мартини — двойной и очень сухой. Выполняя заказ, блондинка-барменша прощебетала: