— Конечно, ваша милость. Никто из местных на такое злодейство не решится. Я уже отдал приказ, мои люди ещё позавчера начали проверять всех приезжих. Дайте мне три-четыре дня — и я приведу вам убийцу.
— Хорошо, Кейр. Но ты понимаешь, что один человек вряд ли смог бы справиться со столькими солдатами сразу? Наверняка преступников было несколько… десять или даже дюжина…
Кейр поклонился негнущимся корпусом:
— Я понял вас…
— Господин, прибыл посланник из Ивокариса.
Слуга склонился в почтительном поклоне, оторвав наместника от созерцания раскинувшихся у дворца виноградников. Правитель скривился как от зубной боли и бросил, не оборачиваясь:
— Хорошо. Проводи его сюда.
Нгадил прошёлся вдоль перил, нервно теребя манжет на белоснежном рукаве. Не стоит даже гадать, зачем приехал маг. Себелиус прислал его проследить за выполнением сделки. Старый интриган всё предусмотрел.
— Наместник Нгадил, моё почтение, — раздался за его спиной приветливый голос. — Моё имя Ковтис. Я хороший друг магистра Себелиуса.
— Друзья Себелиуса и мои друзья, — Нгадил обернулся и растянул рот в слащавой улыбке. — Весьма рад знакомству. Прошу, магистр, располагайте моим гостеприимством, — наместник повёл рукой, приглашая гостя за убранный яствами столик.
Тот последовал приглашению и отодвинул стул с высокой спинкой. Наместник, откупорил бутыль, разлил янтарную жидкость по бокалам, поднял свой и изрёк:
— Предлагаю выпить за будущее империи Заозерье.
Магистр Ковтис кивком поддержал тост, пригубил и поинтересовался:
— Наместник, вы в курсе, зачем я здесь?
— Прежде чем мы перейдём к делам, хочу вас пригласить на церемонию помазанья.
— Почту за честь, — склонил голову Ковтис. — А теперь всё же давайте обсудим то, что нужно магистру Себелиусу.
— Я весь внимание, — наместник присел напротив мага.
— В ближайшее время Ивокарису понадобится военная поддержка, и мы рассчитываем на две тысячи ваших копий.
Ковтис прищурился, ожидая реакции собеседника, и она не заставила себя ждать. В глубине глаз наместника промелькнул свирепый огонёк, но больше Нгадил ничем не выказал своего гнева. В конце концов, две тысячи воинов не так смертельно.
«Всё ради империи, — мысленно успокоил себя наместник. — Всё ради будущей династии».
— Нет ничего проще, магистр, — губы Нгадила вновь растянулись в приторной улыбке. Уж что-что, а притворствовать наместник умел как никто другой.
— Вот и чудно, — Ковтис ответил на улыбку и поднялся. — В таком случае, наместник, не смею вас более отвлекать. Увидимся на церемонии. Не утруждайтесь, — он жестом остановил Нгадила, — я сам найду дорогу.
И шурша одеждами, маг растворился в длинном коридоре.
«Напыщенный болван! — наместник мысленно сдавил шею дерзкого старика. — Не будь ты посланником Себелиуса, давно бы уже болтался в петле».
— Всё ради будущей династии… ради династии, — шёпотом, словно молитву повторил Нгадил и залпом осушил бокал.
Вернувшись из поездки, монтар Шаас обнаружил на столе письмо от наместника, в котором тот ещё раз просил простить за инцидент со святилищем и в знак примирения приглашал главу ордена Серой Длани провести церемонию помазанья.
— Всё сложилось как нельзя лучше, — улыбнулся хитрый старик. — Заозерье само плывёт ко мне в руки.
Предчувствуя дальнейшие выгоды, он алчно потёр ладони, как вдруг в мозгу раздался громоподобный голос:
«Здравствуй, Шаас!»
От неожиданности глава ордена Серой Длани едва не упал со стула. Схватил со стола стакан с водой и жадными глотками опустошил.
— Шаас!
Дальний угол осветился яркой вспышкой, резанувшей по глазам похлеще ножа. Монтар скривился. Он, конечно же, догадался, кто посетил его в столь поздний час.
— Ты как всегда рад меня видеть, — седовласый старик улыбнулся глазами, но хозяин кельи не ответил.
— Рад, рад, — Шаас шумно выпустил набранный воздух. — Что тебе нужно на этот раз?
— Не слышу ни капли почтения в твоём голосе, — пробасил седовласый гость. — Ты как-никак мой жрец…
— Я не твой жрец! — перебил Шаас.
— Называй, как хочешь, — отмахнулся старик. — Главное поступки.
— Сетт`иллис, что тебе нужно? — глава ордена Серой Длани начал раздражаться.
Хотя его поведение в присутствии того, чьим именем он прикрывал свои деяния и было дерзким, Шаас мог себе это позволить. До той поры, пока он угоден Единому.