Пройдя к дальней стене, провёл по ней ладонью и громко произнёс ключевое заклинание на языке гадрахов. Полыхнув ярким светом, часть стены растворилась, освободив проход, и Себелиус на карачках протиснулся в помещение магической сокровищницы.
Долгие годы он искал новый метод перемещения (вариант с порталами не устраивал ввиду отсутствия камней врат), и однажды нашёл. Свою разработку Архимаг назвал Якорь-Маяк. Принцип был до смешного прост — маяк помещался там, куда требовалось переместиться, а над якорем проводился завязанный на кровь ритуал, после чего открывался кратковременный тоннель. Благодаря изобретению Себелиус стал магистром.
Откинув крышку небольшого ящичка, Архимаг залюбовался изящными изгибами золотого кубка. Небольшой, с широкой чашей на тонкой высокой ножке он был украшен теми же самоцветами, что и скипетр лежавший когда-то рядом.
Отправляя Вальдреса с поручением, Себелиус не предполагал, что воспользоваться кубком придётся так скоро. Он рассматривал вариант собственного свержения, но планировал оттягивать этот момент как можно дольше. Или вовсе свести нежелательную перспективу на нет. Но всё сложилось иначе.
Вынув кубок из аккуратно подогнанного ложа, Себелиус развернулся к шестигранному алтарю и запнулся о грубо сколоченную коробку. Раньше в ней хранился небольшой сундучок чёрного цвета. Когда в Сумарском Халифате случилось восстание и халиф Намос`ар Тин попросил помощи, Архимаг, не задумываясь, отправил ему взрывной артефакт, дабы разом уничтожить мятежников укрывшихся в горах Сележ.
Себелиус улыбнулся воспоминаниям. Это было так давно, что он успел позабыть о могучей силе заключённой в резном сундучке.
«Как хорошо, что среди восставших обнаружился предатель, и ничего взрывать не пришлось, — подумал маг. — Буду в Халифате, обязательно заберу у Намоса сундук. В предстоящей войне любая помощь будет уместна».
Себелиус наполнил кубок вином и взобрался по лесенке на шестигранный алтарь. Сел на тёплую поверхность, скрестил ноги и поставил артефакт перед собой. Осталось нарисовать магический рисунок и произнести слова заклинания.
Заранее припасённый обсидиановый нож пробежался по запястью и Архимаг принялся скрупулёзно вырисовывать руны магического алфавита, то и дело, макая палец в открытую рану. Когда рисунок был закончен, кровь почти перестала сочиться. Он резанул по второй руке и подставил кубок. Несмотря на головокружение, маг дождался, пока чаша наполнится до краёв и лишь тогда остановил кровь. Осталось произнести нужные слова.
Себелиус поднялся на ноги, простёр ладони к высокому потолку и твёрдым голосом принялся читать сложный текст. Слова звучали под сводами магической сокровищницы подобно грому. Блуждая меж высоких стеллажей со всевозможной магической утварью, они эхом возвращались обратно, но тут же улетали подхваченные новыми. Наконец отголосок последнего звука затерялся в глубине сокровищницы и Архимаг тяжело опустился рядом с кипящим кубком.
Из-за магического истощения потемнело в глазах, и тишина сдавила виски. В предобморочном состоянии Себелиус не увидел, а, скорей, почувствовал, как из кубка в потолок ударил ослепительный сноп света. Раздалось шипение разъярённой гадюки и, теряя сознание, Архимаг толкнул тело внутрь мерцающего провала.
Когда Вальдрес привёз скипетр, Намос`ар Тин решил, что это подарок от старого друга и отправил в сокровищницу к сотням тысяч таких же дорогих безделушек. Но когда молодой маг вернулся в столицу и сообщил Себелиусу, что скипетр на месте, Архимаг сразу же послал другу птенца с объяснениями. Теперь артефакт-маяк покоился в нужном месте, ожидая своего часа…
Был обычный ничем не отличающийся от других день, когда в одной из сотен комнат дворца Халифа прозвучал громкий хлопок, и из образовавшегося над скипетром провала вывалилось бесчувственное тело в окровавленных одеждах. Стоящий за дверью евнух побледнел и принялся судорожно срывать с пояса массивный ключ.
Дрожащими руками он отпёр замок, распахнул высоченные двери и с ужасом уставился на то, как предмет, который наказали стеречь, как зеницу ока осыпается пеплом. Когда шок прошёл, а в голове перестали мелькать сцены кровавой расправы, которую обещал Халиф, евнух, наконец, заметил на полу бесчувственного старика. Закричав чтобы привели целителя, тучный охранник подскочил к лежащему.
Когда весть о чужаке долетела до Халифа ведущий неторопливую беседу Намос`ар Тин прервался на полуслове, побледнел и сорвался с места. Такое поведение для солнцеподобного правителя было несвойственно, и все кто находился рядом, поспешили следом.