Центральный ОВД, Центральный столичный суд — образцовые предприятия по «производству справедливости». Следственные действия были проведены с блеском, мундир на прокуроре сверкал, а вот подозреваемые не признали выдвинутых против них обвинений, но у судьи не оставалось сомнений: ведь свидетелей избиения не было. Однако в процессе судебного следствия всплыла неожиданная «бяка». Пострадавшая-то, оказалось, передала заявление в милицию о краже и своих подозрениях по поводу вора, только не в Центральный ОВД, а в другой, по месту жительства. И заявление странным образом не потерялось. Да и означенный адвокат не оправдал доверия судебного органа, уцепился за данный факт. Надо же? И так нехорошо всем сразу стало! Это что же, на фальсификацию похоже? Нет, нельзя, чтоб развалилось старательно сфабрикованное дело! Ладно, пусть похищения человека с применением насилия не было, но зато самоуправство-то было? Передача денег была! Вот и переквалифицировали со 126-й на 330-ю статью Уголовного кодекса Российской Федерации. А адвокат воспользовался вновь открывшимися обстоятельствами и добился условного приговора. Хоть что-то…
И по поводу наркомана-вора вопрос как-то вдруг сразу усложнился, перетек в непонятные какие-то инстанции. «Пострадавший» оказался известным в своих кругах геем. А гей-тусовка — уж кому, как не милиции и знать-то об этом! — своих не выдает.
Все можно пережить в конечном счете, да только вот работодатели, особенно в средствах массовой информации, не любят принимать на работу осужденных, даже условно. Вот и пришла Алла спросить совета у единственного в Москве человека, кому могла еще верить, у Александра Борисовича. Это ведь он на ее памяти, вопреки мужественным стараниям провинциальной милиции и прокуратуры, сумел-таки довести до суда дело об очередных «оборотнях» из правоохранительных органов. Модные это были тогда, в первые годы нового века, темы для журналистских размышлений и «частных расследований». Громкие… Только что ж мог бы теперь сделать Александр Борисович?
А рассказ впечатлил. И не хотелось от него просто так отмахиваться. Хотя, с другой стороны, детей, что ли, с этой дамочкой крестить?
Знал Турецкий про этот центральный отдел, и не то, чтоб «зуб имел», но цена этим «фабрикантам» ему была хорошо известна. Как известно и то, ради чего и почем нынче покупаются милицейские должности. Своя, понимаешь ли, такса. Сотрудник, к слову сказать, относительно невысокого уровня, типа начальника отдела, стоит «покупателю» 5 тысяч долларов в месяц. На «евры» еще почему-то не переходят, видно, «американец» привычнее. А тот, который повыше сидит, — его «зарплата» уже 10 тысяч «баксов». Уголовное дело, между прочим, на своего конкурента можно «купить» у следователей за 400 тысяч. Зато, чтобы «развалить» его, придется выложить втрое больше. Всему своя цена, даже доброму делу. Но вот как к такой постановке вопроса привыкнуть, это и есть «большой вопрос»…