В своем гостиничном номере он не доверял решительно ничему, а постоянно, ежедневно и едва ли не ежечасно проверять номер на «вшивость» просто осточертело. И он, закинув на плечо сумку с ноутбуком и собранными материалами, отправился в гости к младшему юристу.
С мамами Александр Борисович с юности умел разговаривать и устанавливать легкие контакты, это повелось еще с Иркиных теток. Так что и трудностей на этом участке деятельности не предвиделось, что и получилось. И очень скоро он мог без затруднений связаться и с Меркуловым, и Грязновым, передав им всю имеющуюся на руках информацию. Требовался коллективный ум. Александр Борисович очень рассчитывал на то, что оба друга примут самое активное участие в расследовании «друга Сани» уже по одной той причине, что дело столкнулось с непробиваемой стеной «системы». И без конкретного нажима «сверху» оно может тянуться бесконечно.
Он ведь не собирался постоянно проживать в этом городе, даже если бы решением самого губернатора ему, в порядке поощрения за особые усилия по «утоплению» уголовного дела о бандитах из милиции, предложили хорошую квартиру — дверь в дверь с квартирой одной очень обаятельной «младшей юристки» и ее хлопотуньи-мамы, симпатичной женщины вполне еще среднего возраста.
Светлана, естественно, присутствовала при «компьютерных переговорах» Александра Борисовича. Она уже понимала, что «просто Саша» на этом этапе расследования даже и в быту не очень удобен, можно нечаянно оговориться при посторонних, — по приятной привычке, а это — нехорошо и даже опасно.
И Меркулов, и Грязнов приняли активное участие в «селекторном совещании», правильно оценили уровень собранных доказательств и дали несколько дельных советов — каждый с позиции своей епархии. Заодно, кстати, и определили необходимую степень «информированности» Светланы: ее «ежедневные» доклады начальству ведь никто не отменял.
Странно, конечно, что Турецкий тогда как-то сразу поверил девушке. Обычно он действовал осторожней. Но, позволяя ей присутствовать при принятии кардинальных решений, за одну только информацию о которых Светкины «работодатели» заплатили бы огромную цену, он почему-то ни минуты не сомневался в ней. И не в том даже дело, что его риск оказался полностью оправданным: Светлана не подвела, хотя некоторые санкции впоследствии коснулись и ее, — а в том, что девушка сама заявила Саше, что она впервые в жизни ощутила вкус настоящей работы. Ну, ясный перец, как говорится: учитель, воспитай ученика, чтоб было на кого потом сердиться… Пересмешка изречения известного поэта, согласно которому учитель должен учиться у своего ученика. Фраза из ностальгических семидесятых годов, и что бы там ни говорили, в чем бы ни убеждали новые теоретики недавнего прошлого, а юность — всегда прекрасна. И Турецкий никогда в этом не сомневался.
Очень всем понравилась идея Александра Борисовича относительно вбивания клина. Получив единодушное добро, Турецкий сделал конкретный вывод о том, что предложение будет активно проработано, друзья примут все меры к тому, чтобы этот способ перестановки сил был задействован с максимальной отдачей.
Покончив с делами, Александр убрал ноутбук в сумку и вопросительно взглянул в глаза Светланы, смотревшей на него с непонятным выражением. Что-то не так? Нет, оказалось наоборот: все именно так. Просто Света, как она сказала позже, незадолго до отхода московского поезда, которым уезжал Александр, поняла, куда, в чьи руки, кинула ее судьба. И все шуточки и смешочки, все разнообразные Сашины «дурилки» на самом деле были продуманными и четкими действиями профессионального следователя, не допускающего никаких непредвиденных случайностей. Школа? Вероятно. Но именно тогда, в собственной комнате, во время заседания «большого хурала», как сострил Грязнов, она уверовала в окончательную их победу, которую она уже ощущала также и своей. Света, по ее словам, даже изменила собственное отношение к себе. Во всяком случае, признание это ее было красивым и очень приятным для Александра Борисовича.
А способ проведения опознания с Ниной Крюковой был одобрен и в общем и в частностях в том варианте, который и предложил Турецкий. Более того, Меркулов взял на себя миссию договориться и немедленно передать для аналогичного опознания фотографий «действующих лиц» в норвежский госпиталь, где проходил длительный курс лечения лейтенант Маркин.
Вот видишь теперь, девочка, каковы мы! Свои категорически отказались лечить человека, средств нет, не умеют, а норвежцы — чужие, в сущности, люди, просто такие же полицейские, блюстители порядка, поняли беду коллеги из России и взялись помочь, и ведь у них получается! Ну, чем же не повод для повышенного интереса судей, проявленного во французском городе Страсбурге?