Но решить было легче, чем сделать.
Как освободиться — когда, как бабочку к картонке пришпилили к стене?
И коленом ведь по яйцам не дашь — ноги в стороны разведены. Одна надежда на то, что смогу увернуться, пока с меня будут джинсы стаскивать…
А потом — что? Что?!
И тут, мои расслабленные и ошеломленные мозги на удивление подсобрались.
Раз силой не получается… попробую-ка я хитростью. А уж потом решу, что мне со всем этим делать.
Дав понять, что я все же решила расслабиться и получить удовольствие, я перестала дрыгаться и позволила разгоряченному декану пару секунд абсолютной свободы.
Чем он и воспользовался, окончательно стянув мой джемпер и, продолжая держать обе мои руки своей одной, атаковал лифчик. И, быстро справившись с застежкой, с торжествующим ревом рванул скрывающие мою грудь чашки кверху, закидывая весь лифчик мне за голову.
Я осталась полностью обнажена от пояса и вверх — под его темным, жадным и почти невыносимо обжигающим взглядом, от которого мурашки рассыпались и соски становились острыми и твердыми, как две маленькие вишневые косточки.
Боже, как он хочет…
Не успела додумать, потому что в следующую же секунду он сделал именно, то, что хочет, и мысли мои окончательно расплылись, превратившись в вязкий, мыльный кисель.
Поддав коленом мне под зад, поднял еще выше — так, чтобы моя грудь оказалась почти на уровне его рта…
— Розовые, блять… — процедил сквозь зубы. — Розовые… как я и думал…
И, дернув головой еще ниже, с гортанным, мучительным стоном втянул мой левый сосок себе в рот — так сильно и глубоко, будто хотел всю меня через него вытянуть.
Откинув голову на стену, я зашипела, каждое касание его языка ощущая как маленький разряд тока по нервам — оголенным и собранным в одну точку у меня на груди. Стреляющим прямо вниз, между бедер — туда, где все уже пылало, горячее и такое мокрое, что хоть выжимай.
Будто почувствовав это, мужчина оторвался от моего соска, оставляя его мокрым и беззащитным, опустил меня на пол и рванул свободной рукой пуговицу на моих джинсах.
И резко, одним движением, погрузил в мои трусики ладонь — не всю, конечно, пальца три. Все, что смогло протиснуться под тугую ткань.
— Твою ж мать, мокрая! — восхитился он липкой влагой, выдающей меня с головой. И пихнул руку еще ниже, раздвигая в стороны складочки средним пальцем.
— Не надо… — всхлипнула я, понимая, что сейчас просто кончу ему на руку.
Но, вероятно, мое «не надо» прозвучало как «не надо» из уст актрисы порнографического фильма — чувственное и растянутое с одной лишь целью — еще больше возбудить партнера и зрителей.
Во всяком случае, всерьез его не восприняли.
Разминая и теребя нежную плоть, средний палец декана в два счета добрался до клитора и рвался еще дальше — в самое лоно. В самое горящее и ноющее пекло.
— Трахну тебя как последнюю шлюху… — бормотал Матвей Александрович, явно плохо понимая, что говорит. — Отымею во все твои дырочки… и в рот, и сзади… пока пощады не попросишь, буду трахать… а потом отымею еще раз восемь… Сучка моя… будешь знать, как жопой на лекциях крутить…
Мои закатившиеся в ожидании блаженства зрачки вернулись на место.
Эй-эй! Не надо меня «во все дырочки»! Я не хочу во все дырочки! Я и в одну-то не прям согласна, но еще пару движений этого замечательного, чуть шероховатого пальца, и подумала бы…
А уж в качестве «его сучки» быть оттраханной сегодня я и вовсе не хочу. Если я и есть чья-то сучка, то своя собственная. В крайнем случае, своего будущего мужа. Но уж никак не отбитого на всю голову, совершенно чужого мне мужика, хлебнувшего возбудителя.
Да, мое самаритянство явно собиралось закончиться плохо. И мой отставленный было план вернулся в действие.
— О да! — по-шлюшески извиваясь, простонала я. — Трахните меня, мой профессор… Я так хочу почувствовать вас внутри…
Декан чуть не взвыл от возбуждения. Трахнул бы меня через джинсы, если бы это было возможным…
И — о счастье! — отпустил мои руки. Которыми я тут же и воспользовалась — скользнув одной из них вниз, легко сжала натягивающую его брюки эрекцию.
— Расстегни… — проревел он, не сводя с меня совершенно безумного взгляда.
Не моргая глядя на него в ответ, подняла руку чуть выше и расстегнула верхнюю пуговицу на его брюках. Расстегнула вторую, и медленно потащила замочек молнии вниз.
— Отсосешь мне сначала… — приговаривал он, толкаясь мне в руку и шипя от каждого прикосновения. — Потом проглотишь до последней капли, станешь раком вон там, на ковре, оттопырив попку… раздвинешь все сама руками, чтобы я ничего не делал… только вошел…