А ведь искрит, вашу мать! Кто-то постарался, поработал не просто ювелирно, а несколько лет ткал кружева, чтобы демон не заметил внушения, но все делал так, как надо этому… Сказала бы матом, но назову его кружевоплетом, так культурнее.
- Вы простите меня, госпожа Саяна? – взмолился Гар, напоминая себя маленького, пойманного на взломе электронного журнала.
- Подумаю. Пока ты отстранен. На месяц закреплен за младшей группой наставником.
- К мелким? – взвыл демон. – За что? Может, лучше все-таки туалеты?
- Нет уж, - я вдоволь позлорадствовала. – Приступай сейчас. И при всем радении к делу. Учти, проверю. А если выживешь, поговорим! Свободен.
- Это из-за того, что вы с мужем поссорились, да? – тихо спросил копытный. – Из-за меня у вас скандал вышел? Хотите, я перед ним повинюсь тоже?
- Не из-за тебя, Гар. И не пытайся опять лезть в мою личную жизнь, понял? Одного раза вполне достаточно. Будет второй – поедешь домой, а оттуда загремишь в чей-нибудь гарем. Понял?
- Понял, - кивнул со вздохом и покинул кабинет.
Вот и ладушки.
А я пока вообще ни черта не понимаю!
Глава 9 Физрук
Горан
- Доброе утро, господин Горан, - Алика поскреблась в дверь и вошла в кабинет, который я занял после утреннего разговора с Саяной.
Сердце обливалось кровью, словно в грудь воткнули санклитский кинжал с костяной вставкой в середине. Их много в ней побывало за те триста без малого лет, пока я не встретил ее – мою Кару Господа. Источник моего безумного счастья, моя душа, воздух! Быть сейчас вдали от нее? Да лучше бы клинок в сердце, в самом деле!
Но хуже всего осознание, что и ее душа сейчас истекает кровью – я знаю, ведь чувствую Саяну лучше, чем самого себя. И повинен в этом сам, мои слова стали причиной боли любимой женщины. А исправить это не в моих силах. Я должен был так сделать. О чем сейчас уже сожалею столь сильно, что дышать сложно.
- Я не помешала вам? – напомнила о себе санклитка, глядя на меня, ушедшего в нелегкие размышления.
Мелодичный голосок вывел из них. С раздражением посмотрел на девушку. Похожа на Наири, мою последнюю любовницу до встречи с Саяной. Тоже брюнетка с идеальной фигурой и зелеными глазами. В те времена я пользовался женщинами для утоления плотских потребностей, не представляя, да и не веря, что может быть по-другому. Пока не появилась она – мой Ангел!
«Когда-нибудь ты тоже полюбишь», - напророчила мне Наири, ныне покойница. Я пропустил ее слова мимо ушей, не ведая, что кто-то может быть мне необходим так, чтобы потребность просто находиться рядом изгоняла все прочие желания за черту того уютного кокона, в который превращается мир, когда я обнимаю любимую.
- Вам очень грустно сейчас, наверное, господин Горан, - промурлыкала Алика.
Я поморщился, осознав, что глазел на нее все это время, думая о своем и не видя девушку, которая воодушевилась моим мнимым вниманием.
- Мне бы так хотелось поднять, - она облизнула пересохшие губы, ухмыльнувшись, - вам настроение! – покачивая бедрами, подошла ко мне.
Молодежь! Вздохнул, подумав, что даже завидую им. На них нет греха убийства, который раньше клеймом ложился на каждого санклита при рождении. Ведь, чтобы жить, нам нужно было отнять жизнь человека. И потом мы существовали все также, взаймы, лишь оставляя после себя уродливый след из бездыханных тел. Бессмертные воры, наедине с вечностью, скитальцы по миру, проклятые вечной жизнью.
А им, нынешним санклитам, вечность подарена, без каких бы то ни было условий, жертв или тягот. Живите, радуйтесь, тратьте на добрые дела. Саяна всем, кто просил, давала свою кровь, моя родная, Дарущая Прощение и Благословение. И те, кто ее получил, эту рубиновую драгоценность, сам становился способен излечивать санклитское проклятие.
И что в итоге? Какие-то нелепые вспышки самомнения, упрямое нежелание принять чистую судьбу, фанатичное стремление быть настоящим санклитом – отнимающим жизни. И ведь не ради того, чтобы самому не сгинуть в лапах Голода, который пережевывает душу и заставляет искать жертву, забыв обо всем на свете.
Вовсе нет! Просто ради Охоты, удовлетворения инстинкта зверя, чтобы почувствовать себя хищником среди стада овец, годящихся только на то, чтобы быть зарезанными. События в Рыбинске стали тому примером.
Помню, как потемнело лицо Саяны, когда я лично доложил ей, ныне главе обоих санклитских кланов, о произошедшем. Это было как сказать человеку, который отдал почку на пересадку, чтобы спасти чужую жизнь, что тот, кому достался орган, выздоровел, а потом застрелился. Или отдать последнее в поддержку нуждающимся, а потом узнать, что они выбросили переданные тобой вещи на помойку.