Девочка снова улыбнулась, вспоминая свои страхи о первом разе. Глупые бабские пересуды. Нет в этом ничего, кроме счастья и радости. Ей понравилось с первого раза, так же как и летать верхом, она сливалась со своим наездником в единое целое, в переплетенный комок страсти. Оль был неутомим, он брал ее снова и снова, по нескольку раз в день, но им этого казалось так мало, Алиэс хотелось, чтобы он не выходил из нее никогда. Пусть Оль-ешик живет в ее лоне, всегда мнет ее бедра своими, сдавливает грудь, обнимает плечи и кусает губы.
- Мне так стыдно.
- Отчего, тебе стыдно?
- Оттого, что я счастлива, милый...
- Глупая моя дурочка, разве за это должно быть стыдно?
- Оль, я думаю о маме и сестренке, как они там? Точно солдаты прошли стороной и не сожгли нашу деревню? Помогает ли им староста, как обещал, и здорова ли мама?
Парень притянул её поближе и обнял.
- Не переживай, я уже не так хорошо все слышу, как раньше, но солдат в деревне не было. Тебя считают съеденной злым драконом, а поскольку он не защитил от беды, то и смерть твоя глупая и бессмысленная, и помогать твоим родственникам незачем.
- Вот сволочи! А как сестра с мамой?
Тон у Оля сменился с уверенного на виноватый.
- Я не хотел тебя расстраивать...
Девочка села и уставилась на него.
- Что-то случилось? Говори!
- Твоя мама, я не уверен...
Алиэс схватила его за руку и начала трясти.
- Говори, черт тебя возьми, что с моей мамой? Что ты сопли жуешь?
- Послушай, ты так не переживай. Просто мне ее кашель не нравился, последний раз, неделю назад...
- Она простыла, неделю назад и ты молчал?
- Я не хотел тебя расстраивать...
Девочка прикрыла лицо руками.
- Какая ты скотина! Моей матери плохо, она может быть умирает, и ей никто не придет помочь. А ты знал это, и не говорил ничего.
Парень хотел взять ее за руку, но она вырвала ее у него и соскочив с кровати закричала что есть мочи, спешно влезая при этом в платье.
- Расстраивать он не хотел. Не ври, ебать ты меня хотел, а не отвлекаться на такие мелочи, как болезнь моей единственной матери. Я ухожу, и не смей меня задерживать!
Она грозно погрозила пальчиком у него под носом.
- Алиэс, постой.
- Пошел вон, урод! Не прикасайся ко мне своими грязными лапами!
Парень опешил и посмотрел на свои молодые руки, как будто сомневаясь, что они снова превратились в драконьи лапы. Девушка нависала над ним, готовая сказать ему в лицо все, что она думала сейчас, но он опередил ее.
- Постой не уходи, тебе нужно взять лекарство...
Оль-ешик знал, что у больной на фоне слабости и недоедания обострился туберкулез, никто в королевстве его лечить не мог, кроме него. Он встал, и натянув штаны, стал хлопотно готовить микстуру. Девочка не уходила, она поняла, что ее никто не собирается удерживать силой, и теперь просто наблюдала за ученым молча, но гневно раздувая ноздри.
- Вот, возьми, надо пить по глотку три раза в день в течении недели. И сама с сестрой тоже пей, для профилактики, тут на вас троих хватит.
Он передал бутылку и протянул руку к светильнику в ее руке, который она не отдала.
- Я проведу тебя...
- Не нужно, я сама дойду.
Но Оль не послушал, а плелся следом по темному длинному коридору. Его пленница уходила от него, ее фигурка при свете фонарика казалась тонкой, словно тростинка. Такая слабая и беззащитная.
Она ни разу не обернулась и не заговорила с ним. Оль окрикнул ее, когда они оказались у выхода.
- Алиэс, вылечи маму и возвращайся ко мне, я тебя буду очень ждать.
Девочка ничего ему не ответила и ушла прочь.
Прошла неделя, он ждал, что лечение закончится и она вернется к нему. Потом еще одна неделя, и еще, девочка забыла о нем. Оль ничего не мог делать: ни читать свои любимые книги, ни ставить опыты с растениями, ни думать о законах природы. Ему ничего этого не нужно было без Алиэс.
Пусть даже он не прикоснется к ней, но ему хотелось слышать ее голос, видеть ее улыбку, дышать с ней одним и тем же воздухом. Наконец он решился и пошел к ней сам. Было раннее утро, он вышел из туннеля к реке и пошел к ее покосившемуся домику. Никто не заметил, как незнакомый мужчина в штанах и дорогой рубашке, но босиком, пришел огородами к их дому.
Он увидел ее спину в домотканом платье. Алиэс подзывала десяток кур и кинула им жменю зерна, чтобы они не забывали возвращаться вечером в родной двор.