Это был начальник охраны "Белого жасмина" Митяй. Он хищно сощурился. Яковлев сказал правду. Беглов сильно заинтересовался этой певичкой.
Тем временем водитель "мерседеса" Николай включил свет в салоне и вопросительно взглянул на хозяина.
- На Украинский бульвар, - ответила за Артема Лера и маленькими пальчиками сжала его сильную руку. - А если бы я сейчас с ребятами уехала?
- Не уехала бы. - Артем смотрел на Валерию. - Дружный, смотрю, у вас коллективчик.
- Дружный. Бас-гитарист Кузя, руководитель ансамбля, у нас как пастух у стада. Это он меня сюда привел, сказал, место есть.
- Я решил, что руководитель тот парень, который поет.
- Солист, Алешка? - изумилась Валерия. - Нет, конечно. Я думала, ты знаешь. Алешка не может быть руководителем. Он пьет. Знаешь, как Кузя с ним возится? Парень талантливый, голос хороший, а такая беда. Жалко! Кузя откуда только его не вытаскивал: то в милицию загремит, то с компанией куда-нибудь затешется. Потом клянется-божится, что все, крест. Кузя последний раз пригрозил ему: еще напьешься, выкину из ансамбля, будешь в переходах метро петь. Пока, тьфу, тьфу, держится. Да ладно, это наши внутренние дела, тебе не интересно, - оборвала себя Валерия.
- Не знал, что у вас такие сложности.
- А где их нет? - вздохнула Стрелецкая.
Вечер был сегодня тяжелый. Все не ладилось. Алешка придирался к Кузе, это всегда происходило перед запоем. Ребята нервничали. Валерия пыталась всех примирить, и к концу выступления обстановка вроде бы улучшилась. Алешка поехал со всеми, значит, Кузя ему пить не даст, и то слава Богу.
- Устала?
- Устала... Быстро мы добрались, я не заметила, что парк Победы проскочили. Уже и арка на Кутузовском. - Стрелецкая смотрела на рекламные огни. - Вот в этом доме, угол улицы генерала Ермолова и Кутузовского, - она обернулась назад и показала на громадный домину, который тянулся до самой Бородинской панарамы, - моя тетка живет, окна на парк Победы выходят.
Машина мчалась дальше.
Артем молчал, Лера тоже притихла.
- Ой, совсем забыла, - вдруг встрепенулась она, когда автомобиль стал сворачивать с Кутузовского. - Можно немного назад вернуться? Она просительными глазами посмотрела на Артема.
- Конечно, можно, только зачем?
- Потом скажу. - Лера выпорхнула возле работающего всю ночь магазинчика и исчезла в дверях.
Появилась она через пару минут, прижимая к себе две небольшие коробки.
Артем подозрительно уставился на покупку.
На коробках были изображены умильные кошачьи морды.
- Тишкин паек. - Лера, довольная, с чувством исполненного долга шлепнулась на сиденье.
- Кого, кого? - переспросил Артем.
- Кота кормить надо, его Тишкой зовут, иначе скандал закатит. Дашка сегодня у тетки, так что... - Лера развела руками.
Артем захохотал.
- Нормально, час ночи скоро, а ты с котом...
- А куда деваться? Завели скотинку, надо кормить. Днем сегодня не успела, запись была на радио, потом на работу поехала. Дашке тоже некогда, после школы всем классом на экскурсию собрались. Сегодня среда, а в этот день она обычно к тетке ездит.
Разговаривая, Лера следила за дорогой.
- Нет, лучше вот здесь, сразу за угол, - показала она водителю рукой. - Дальше перерыто, не проехать.
Машина остановилась перед подъездом.
Артем, оставаясь в салоне, давал негромкие указания водителю. Он уже взялся за дверцу, как Николай остановил его.
- Артем Семенович, забыли. - Николай бережно вытащил из дипломата небольшую продолговатую коробку, обернутую в красивую упаковочную бумагу, и протянул шефу.
Беглов, чертыхнувшись, кивнул, сунул коробку в карман и, прихватив фирменный объемистый пакет, стоявший у ног водителя, выбрался из машины.
"Мерседес" тут же отъехал.
Лифт был старый и медленно тянулся на восьмой этаж. Лера смотрела на Артема и ничего не говорила.
Ее взгляд упал на фирменный упаковочный пакет, который он держал в руках.
- А это зачем?
- Ты про кота голодного вспомнила, а я позаботился о нас.
- Кот вовсе не голодный, он избалованный, со сволочным характером, а ты напрасно думаешь, что мне нечем тебя угостить.
- Не обостряйся, я же сказал тогда в ресторане, что вечер с ужином - за мной.
Лера открыла дверь и зажгла свет в прихожей.
- Прошу. Не хоромы, но жить можно.
- Не скромничай, - Артем оглядывался вокруг. - В этом доме хорошие квартиры.
Из прихожей он прошел в большой квадратный холл, одну стену которого сверху донизу занимали книжные полки.
- Это часть отцовской библиотеки, остальные - в его бывшем кабинете. Книги, в основном, технические. - Она вздохнула. - Мне не нужны, но разобрать и выбросить сначала духу не хватало, а теперь думаю, может, Дашке понадобятся. Пусть стоят, места много.
Серо-полосатый кот Тишка выскочил, как черт из бутылки, и запрыгал по полу, словно резиновый мячик.
- Веселый братец. - Артем смотрел на полосатого Тишку, который секунды не сидел на месте. - Смотри, он что-то притащил за собой.
Кот гонял лапой заклеенный конверт.
- Дашка почту бросила. Раздевайся, - повернулась Лера к Артему и прижалась к его плечу. - Только мужских тапочек у нас нет.
- Обойдусь, - Артем, не отрываясь, смотрел на Леру. - Смотри, он рвет бумагу.
Лера ласково шлепнула Тишку ладонью и отобрала у него письмо.
- Брысь отсюда!
Взглянув на обратный адрес, побледнела и быстро распечатала конверт. Там лежала короткая, в две строки, записка.
Стрелецкая прочитала их и уставилась в пространство.
- Неприятности?
- Да, - очнулась она и попробовала улыбнуться. - Давай про это потом, я тебе все расскажу, если захочешь.
Она повела его за собой, показывая квартиру.
- Это Дашкина комната с отцовской библиотекой, это моя, это гостиная.
Часть гостиной занимал сверкающий лаком рояль. В комнате стояла мебель, доставшаяся Валерии от родителей. Очень добротная, сработанная на совесть, она была сделана до нашествия всех этих низкорослых шкафов и стандартных сервантов на коротких ножках. Родительская мебель была способна пережить не одно поколение. Покойный отец, человек с устоявшимися привычками, когда речь заходила о том, чтобы обновить обстановку, слышать ни о чем не хотел и отказывался наотрез. Средства позволяли, не было желания.
- Раньше вещи делать не ленились, - любил говорить он. - Работа была индивидуальная, штучная.
Убедить его, что старое кожаное кресло-качалку, очень удобное и любимое еще его отцом, с изящно выгнутыми ручками-валиками, выполненное на заказ, надо поменять на новое, стандартно-примитивное, было невозможно. Зачем? Удивлялся он, когда Лерина мать, ворча, прикрывала лопнувшую кожу ковриком, будет время, отреставрирую. Но, оказалось, что времени на это ему было не отпущено.
При родителях все было по-другому. Был незаметен отбитый угол на письменном столе, вывалившаяся инкрустация на бабушкином комоде и журнальном столике, отклеившаяся ручка на пузатой тумбочке.
После гибели родителей все обнажилось. Царапины, трещины, неровности и дефекты как бы говорили своей новой хозяйке: все, наша жизнь закончилась.
Лера смогла заняться квартирой лишь после того, как у нее появился постоянный заработок в "Белом жасмине". Дела понемногу стали поправляться. В один прекрасный день она проснулась от спячки и ей захотелось действовать. Господи, как она жила все эти годы, не замечая ничего вокруг и выполняя лишь самый минимум необходимой работы по дому!
Оказалось, что на реставрацию родительской мебели требовались не такие уж и громадные средства. Мастер-краснодеревщик, которого она разыскала, повторил слово в слово любимое выражение отца: раньше действительно не ленились делать вещи. Потому и служат они долго.
Лера с упоением занималась квартирой. Было бы желание, все сделать можно. Начала она с гостиной. Ей поменяли обивку на диванах, починили и перетянули любимое кожаное кресло отца, поправили инкрустацию на журнальном столике и комоде. Она заказала новый абажур для старинного торшера. Мастер предложил затонировать бронзу, но она отказалась, пусть останется, как было, в этом был свой особый шарм. Еще она поменяла обои в комнатах и сделала мелкий косметический ремонт, потому что стало казаться, если она еще раз, проснувшись, увидит перед собой старый рисунок на обоях, то сойдет с ума. Каждый завиток нехитрого орнамента напоминал о тяжелых временах, когда она лежала, уткнувшись в подушку, и плакала, плакала... Когда не хотелось жить, ничего не хотелось, и она с трудом просыпалась каждый день и со страхом думала о том, что делать дальше.