Элизабет содрогается при мысли о предстоящем годе.
Они заранее договорились встретиться в ресторане на обеде в честь Дня подарков. В последнюю минуту Джойс попросила разрешения пригласить Мервина присоединиться к ним. Он живет в Куперсчейзе уже несколько месяцев и до сих пор изо всех сил пытается завести друзей.
— Он совсем один провел Рождество, — сказала Джойс, и все согласились, что пригласить его было бы уместно.
— Сделаем человеку приятно, — откликнулся Рон, а Ибрагим добавил, что, если Куперсчейз для чего-то и нужен, так это для того, чтобы никто не чувствовал себя одиноким в Рождество.
Элизабет со своей стороны поаплодировала душевной щедрости Джойс, отметив про себя, что Мервин — при определенном освещении, конечно, — обладал той мужской привлекательностью, которая так часто обезоруживает Джойс. У него грубоватый валлийский акцент, темные брови, усы и серебристо-седые волосы. Элизабет уже научилась отличать любимый типаж Джойс, к которому, кажется, относится всякий мужчина с «благообразно мужественной» внешностью.
— Он похож на злодея из мыльной оперы, — вынес свой вердикт Рон, и Элизабет охотно с ним согласилась.
До этих пор они пытались разговорить Мервина темами о политике («Я в этом ничего не понимаю»), телевидении («Бессмысленная штука») и браке («Когда-то я был женат на женщине из Суонси» и так далее).
Приносят еду Мервина. Он отказался от традиционной индейки, и на кухне согласились специально для него приготовить норвежских омаров с отварным картофелем.
— Вижу, ты любишь омаров, — говорит Рон, указывая на тарелку Мервина.
Элизабет отдает должное Рону: он хоть как-то пытается помочь.
— По средам я ем омаров, — соглашается Мервин.
— А сегодня среда? — удивляется Джойс. — Всегда сбиваюсь перед Рождеством. Никогда не помню, какой это день недели.
— Сегодня среда, — подтверждает Мервин. — Среда, 26 декабря.
— А вы знали, что норвежского омара еще называют «дублинской креветкой»? — спрашивает Ибрагим, увенчанный модно съехавшей набок бумажной короной. — А иногда — «морской колбасой».
— Да, я, конечно же, это знаю, — отвечает Мервин.
В прежние годы Элизабет доводилось раскалывать орешки и покрепче Мервина. Как-то раз ей пришлось допрашивать советского генерала, который за три с лишним месяца плена не произнес ни единого слова. Уже через час генерал пел вместе с ней песни Ноэла Кауарда. Джойс «окучивает» Мервина последние несколько недель — с тех пор как завершилось дело Бетани Уэйтс. Пока она узнала только то, что он работал директором школы, был женат, завел третью собаку и что ему нравится Элтон Джон. В общем, не так уж много.
Элизабет решает, что пора брать быка за рога. Иногда приходится делать больно, чтобы вернуть пациента к жизни.
— Итак, если отставить в сторону нашу таинственную подругу из Суонси, Мервин, как у вас в целом дела на личном фронте?
— У меня есть возлюбленная.
Элизабет видит, как Джойс едва заметно приподнимает бровь.
— Рад за тебя, — говорит Рон. — Как ее зовут?
— Татьяна, — отвечает Мервин.
— Красивое имя, — вступает Джойс. — Но почему я впервые о ней слышу?
— Где она празднует Рождество? — спрашивает Рон.
— В Литве, — говорит Мервин.
— Жемчужина Балтики, — замечает Ибрагим.
— Получается, мы ни разу не встречали ее в Куперсчейзе, не так ли? — спрашивает Элизабет. — С тех пор как вы здесь поселились.
— У нее отобрали паспорт, — отвечает Мервин.
— Господи! — восклицает Элизабет. — Какое несчастье! И кто же его отобрал?
— Власти, — отвечает Мервин.
Рон качает головой:
— Похоже на правду. Черт бы побрал эти власти.
— Вы, должно быть, ужасно по ней скучаете, — говорит Ибрагим. — Когда виделись с ней в последний раз?
— Пока что мы с ней не виделись, — отвечает Мервин, соскребая соус тартар с омара.
— Вы не виделись? — удивляется Джойс. — Весьма необычно.
— Просто не повезло, — поясняет Мервин. — Сначала у нее отменили рейс, потом украли наличные, а теперь еще и эта история с паспортом. Путь истинной любви никогда не бывает гладким.
— Действительно, — соглашается Элизабет. — Никогда.
— Но все-таки, — говорит Рон, — как только ей отдадут паспорт, она прилетит?
— Таков план, — кивает Мервин. — Все под контролем. Я выслал ее брату немного денег.
Банда переглядывается, пока Мервин ест омаров.
— Кстати, Мервин, — начинает Элизабет, слегка поправляя свою бумажную корону, — сколько вы ему отправили денег? Тому самому брату.
— Пять тысяч, — отвечает Мервин. — В общей сложности. В Литве ужасная коррупция. Все друг друга подкупают.