Глава 5
— Мервин, я понимаю, что это нелегко принять. Но Татьяна ненастоящая.
Донна протягивает Мервину руку утешения, но та остается нетронутой, как мог бы сказать Ибрагим. Мервин не из тех, кто берет жизнь за руку. Он предпочитает находиться на безопасном расстоянии от нее.
Они попросили Донну навестить вместе с ними Мервина, чтобы поговорить о его новой возлюбленной. Джойс решила, что сотрудница полиции могла бы больше повлиять на Мервина, хотя его взгляд на обеде в День подарков подсказал Ибрагиму, что на него вообще мало что способно повлиять.
Мервин вяло улыбается.
— Боюсь, у меня есть фотографии и электронные письма, свидетельствующие об обратном.
— А мы могли бы взглянуть на эти фотографии, Мервин? — спрашивает Элизабет.
— Интересно, а я мог бы почитать ваши личные электронные письма? — отвечает Мервин вопросом на вопрос.
— Я бы этого не советовала, — говорит Элизабет.
— Я знаю, это трудно, — продолжает Донна. — И понимаю, что может показаться неловким…
— Не вижу ни малейшей неловкости, — отрезает Мервин. — Вряд ли можно найти что-то более далекое от истины. От вашего мнения до истины многие мили, дорогая моя.
Джойс вставляет:
— А вдруг это всего лишь недоразумение?
— Вроде случайного перехлеста проводов? Как-то глупо… — говорит Ибрагим.
Мервин изумленно качает головой.
— Наверное, это немодно, но во мне живет такая маленькая штучка, как вера. Которая, осмелюсь заметить, в наше время недооценивается. В полиции и не только.
Высказывая это, Мервин смотрит на всю банду целиком.
— Я знаю, что вы четверо здесь самые «крутые», это я уже понял…
Ибрагим замечает, что Джойс слегка взволновалась.
— …но вы не всегда знаете всё.
— Я постоянно твержу им это, Мерв, — говорит Рон.
— И ты худший из всех, — перебивает Мервин. — Если бы не Джойс, я бы никого из вас не вытерпел. Я отказался от обеда в честь Дня подарков, чтобы составить вам компанию, не забывайте об этом.
— И я была вам очень признательна за это, Мервин, — говорит Элизабет. — Согласна, у нас есть недостатки — как по отдельности, так и у всех вместе, — и, на мой взгляд, вы правы, выделяя Рона как худшего из нас. Но мне кажется, Донна хочет показать вам нечто такое, что могло бы вас поколебать.
— Я не стану колебаться, — заявляет Мервин.
Донна включает ноутбук и открывает сразу несколько окон.
— Очень любезно с вашей стороны навестить нас в свой выходной, — замечает Джойс.
— Не стоит благодарности, — отвечает Донна.
— А вы знаете, что Донна арестовала кого-то на Рождество? — спрашивает Джойс у Мервина. — Я и понятия не имела, что вы на такое способны, Донна.
— И что же случилось? — интересуется Рон. — Кто-то пытался угнать оленей?
— Сексуальное домогательство, — отвечает Донна.
— Подумать только, на Рождество! — качает головой Джойс. — Людям вечно чего-то не хватает для счастья.
Донна находит наконец то, что искала, и разворачивает экран к Мервину.
— Итак, Мервин, Джойс переслала мне фотографию Татьяны, которую вы отправили ей…
— Она в самом деле это сделала?
— Да, я это сделала, — отвечает Джойс. — И не изображайте оскорбленный вид. Вы прислали ее мне лишь для того, чтобы покрасоваться.
— Мужское тщеславие, — соглашается Ибрагим, радуясь, что ему есть что добавить.
— Она красотка, — замечает Рон. — Кем бы она ни была.
— Она Татьяна, — бурчит Мервин. — И ваше мнение мне неприятно.
— Что ж, в том-то все и дело, — говорит Донна.
Она показывает Мервину присланную им фотографию на экране компьютера рядом с другой — точно такой же. Одна и та же женщина, одна и та же фотография.
— В интернете можно сделать поиск по фотографии. Я проделала это с вашей, и, как вы можете убедиться теперь, это отнюдь не фотография женщины по имени Татьяна. На самом деле ее зовут Лариса Блейделис, она литовская певица.
— Значит, Татьяна — певица? — спрашивает Мервин.
— Нет, Татьяны не существует, — отвечает Донна.
Все видят, что это ясно как божий день, но Мервин ничего не хочет понимать.
Слушая его, Ибрагим думает, что это как пытаться поговорить с Роном о футболе. Или о политике. Или вообще о чем угодно. Мервин называет их теорию «абсурдной». Он даже произносит словосочетание «полный бред», что, по мнению Ибрагима, является самым сильным ругательством, на которое когда-либо отваживался Мервин. Он продолжает сопротивляться. Мервин говорит, что у него есть еще много других фотографий, личных сообщений, признаний в любви и вот этого всего. Он даже хранит их в отдельной папке, что заставляет Ибрагима отнестись к нему чуть теплее.