В панорамном окне на парапет приземлился горный орел. Маги знали свое дело и до мельчайших подробностей воспроизвели его образ: хищный клюв и сверкающие глаза.
— Да, Ваше Высочество. — Сдержанный поклон всем корпусом ровно настолько насколько это предписано этикетом.
Фантастически красивая улыбка принцессы в ответ.
Глава 5. Ловец и Сашка наконец-то знакомятся друг с другом
— Нет! Так не бывает! — Если бы у Саши не пересохло горло, он кричал бы в два раза сильнее. Ему казалось, что мир начал потихоньку рушиться, а земля уходить из-под ног.
— Все хорошо, парень! Все будет нормально!
— Не надо!!! Не трогай меня! — Парень что есть мочи метнул котомку в проклятую улыбку своего спасителя и побежал прочь.
— Стой! Стой, дурак!
Ловцу все-таки пришлось ударить его. Саша пролетел несколько саженей и грохнулся на землю, нелепо выставив вперед руки.
"Даже падать правильно не умеет".
— Там же строители!.. Там же самосвал был!
— Что ты там хлюпаешь? Я все равно не понимаю, что ты хочешь сказать… Ничего страшного еще пока не случилось… И мне плохо, и мне неприятно здесь находиться, но ничего, скоро мы уйдем отсюда.
Ловец с профессиональной сноровкой успокаивал Сашу, который время от времени порываться бежать. Простое и эффективное заклинание совершенного расслабления делало свое дело. Он знал, что буйных надо успокаивать до конца.
— Ничего в той стороне нет. Понимаешь ты меня?
Мальчишка продолжал таращиться на него испуганными глазами и беззвучно, как рыба открывал рот. У него сейчас свело язык, словно от анестезии у зубного лекаря.
— Нет. Не понимаешь.
Сашка действительно ничегошеньки не понимал. Даже, более того, он не хотел понимать ничего из того, что с ним происходило. Человек — животное, обладающее огромным запасом приспособляемости, но удачной мимикрии противопоказаны резкие переходы из одной среды в другую. Нельзя же так: дали надежду, а потом, ничего не объясняя, ее отняли. В такой ситуации возможны сломы, срывы и самоубийства. Сашка о возможности летального исхода еще не думал, хотя мог бы. Как оказалось, приятные каникулы в экзотичном лесу надоели донельзя.
Дорога есть, дорожный знак о том, что скоро Москва тоже есть, дорожные рабочие с матом ремонтирующие трассу были. Точно были! Тогда почему здесь Алекс в своей несуразной одежде и шрамом на лице? Почему этот Алекс опять говорит на тарабарщине, далекой от всех нормальных языков?
Ответов не было. Как не было ответов и у Ловца на вопросы, рожденные теми предметами, что он видел. Матюгов дорожников он не удостоился, но и остального было достаточно.
Старейшины сказали ему идти на Запад сразу после того, как он смог ходить и достаточно окреп, что, кстати, произошло необычайно быстро. Помогли травы, да магические тайны Леса. Говорят, сама Земля в тех местах помогает. С последним утверждением Ловец был склонен согласиться, особенно после того, как его на ночь зарывали в землю, для того чтобы утром откопать и дать почувствовал необычайный подъем сил.
Теперь дополнительные силы ему здорово помогли бы. В планах новоявленного полубога ничего не поменялось. Да, его назначили Героем, спасителем Мира, чуть ли ни Королем и всемирным светочем всех гуманоидных рас. И что? Ничего демонического в своем внутреннем мире Ловец не находил.
"Назначили и ладно", — фаталистически решил он перед тем, как отправиться к поселку фермеров атамана Фирса. — "Сообщу ему о новом Законе Леса и Сашу заберу".
Но как только Ловец увидел это…
Это?
Конечно же, он догадался, что это "дорога". Но в Лесу дорог не бывает! Таких дорог вообще нигде не бывает. Ширина гладкой черной поверхности потрясала своей идеальной ровностью. Запах указывал на наличие неких алхимических элементов. Отсутствие Силы говорило о естественности происхождения сооружения. При желании здесь могли бы пройти, не задерживаясь, все войска королевства одновременно: от кавалерии до самых последних обозов и госпиталей. Загвоздка была в том, что Ловец знал на все сто процентов, что технически и конструктивно построить подобное сооружение в королевстве никто не способен. Тем более это удивительно, что две недели тому назад, когда он шел к друидам по этим местам, ничего подобного здесь не было.
"Правы, оказывается, друиды! Не зря говорили, что опасность идет с Запада".
Впрочем, с Запада к нему подкатила телега с кухаркой и плотником. Вот кто не занимался излишними разглагольствованиями на эту тему. Колеса катятся, ухабов нет, дорога в нужном направлении. Сначала эти, потом другие, через годик другой поток усилится, пойдут и поедут на двуколках, фурах и телегах, в объезд орденских и помещичьих застав разночинные переселенцы. И будет им — законопослушным налогоплательщикам, вольным хлебопашцам — глубоко наплевать на то, как высоколобые теоретики будут присобачивать к господствующей научной картине мира сей предмет неизвестного происхождения.
"Интересно, что расскажет старейшинам Тео?"
Неуместное сейчас воспоминание о дриаде отвлекло его от успокаивающегося Саши. Что бы там ни говорили о женщинах леса, красоты у них не отнять. Но думать о дриаде и ее реакции на последние события Ловцу было некогда.
Сашка закрыл глаза.
Хорошо, что он не видел, как Гигантская Сороконожка переползала через дорогу. Длинной с десяток саженей, деленная на круглые части, каждая размером с голову человека, она ползла, цокая своими многочисленными ножками. Металлический шум, заполнивший округу, шуршание ее желеобразного тела — не очень приятное звуковое зрелище для слабонервного человека.
По идее, ее надо было бы убить. Но это только по идее. Люди приписывают этому реликту прошлого такое, что даже столичные бумагомаратели могли бы позавидовать такой бурной фантазии. То она вытравила целую деревню, то сожрала маленьких детей, купавшихся у реки. Чушь несусветная, но люди верят. Люди вообще склонны верить во всяческие небылицы, хотя, на самом деле, безобиднее твари не сыскать во всем Лесу. А уж какие прекрасные бабочки из них получаются!
Ловец дождался, пока Сороконожка уползла в кусты, и несильно хлопнул мальчишку по щеке.
— Нет, дорогой, пойдем!
— Что?!.. Где я? — Перед глазами Сашки было знакомое лицо с новоприобретенным шрамом. — О-о-о! Опять!
У парня гудела голова, как после пьянки и бессонной ночи. Зато не было сил и желания для какого-либо сопротивления. Если бы ему сейчас сказали, что надо ползти, то он, наверное, подчинился бы беспрекословно — обычные последствия магического влияния на сознание. Еще очень хотелось пить.
— Вставай! Пойдем! — Ловец протянул мальчишке кожаную флягу с водой, к которой тот присосался подобно пиявке, буквально заливая воду внутрь себя.
— Пойдем?
— Да, да, пошли! — Ловец махнул рукой в сторону, куда указывал дорожный знак. По идее там должна быть Москва.
"Господи, когда же это все кончится?"
Сашка лишь покачал головой. Убедить своего конвоира вернуться назад в надежде на встречу с дорожниками невозможно. Спорить с ним бесполезно — опять начнет успокаивать. Оставалось лишь подчиниться повелительному жесту.
— Ладно! Иду. — В конце концов, он и сам собирался двигаться в ту сторону.
Саша сделал огромный последний глоток и обречено вздохнул. Он как никогда захотел научиться говорить на местной тарабарщине, вспомнив, однако, что никогда не обладал способностями к иностранным языкам. В школе по проклятому английскому всегда имел "твердую" тройку.
"Ха!.. Тройку! — Он улыбнулся идиотизму лезущих в голову мыслей. — … Двух слов связать не могу".
И все же воспоминание о школе согрело душу ощущением спокойствия и приятного понимания окружающего мира, то есть тем, чего так не хватает ему здесь. Выпускной класс в школе был для Сашки самым счастливым временем в жизни. К тебе относятся уже как к взрослому, а ответственности у тебя, как у ребенка. Что может быть лучше такой беззаботности?
— Надо выбираться из Леса. — Голос Алекса вернул к действительности. Здесь-то от ответственности не спрячешься. — Пошли быстрее!