— Да уж, — выдавил Сашка и снова погрузился в себя.
Дисколет садился на землю еще несколько раз и принимал на свой борт людей. Из того, что у летающего корабля не было верха и низа логически вытекало, что ему было все равно, как садиться. Последнюю свою посадку дисколет осуществил, в представлениях Эрмана, вверх тормашками. Прямо под ним (или он над ней) примостилась одна из самых молодых фрейлин двора. Правда, то, что для генерала было полом, для нее являлось потолком, поэтому, когда полицейский задирал голову, он мог лицезреть некоторые анатомические особенности строения красивой женщины. Фрейлина тоже иногда запрокидывала голову, удивляясь тому обстоятельству, что на нее не падают люди, сидящие на потолке. Несколько раз они встречались взглядами и, судя по тому, что она не краснела, вид неодетого мужчины ее не пугал. Насколько знал тайный советник, своего обнаженного тела она тоже нисколько не смущалась.
Они не были знакомы (Эрман помнил ее только по отчетам агентов, то есть заочно), однако он счел возможным помахать ей рукой. В данных, весьма странных обстоятельствах, не до политеса.
— Да, да… Здравствуйте, — сказала она одними губами.
Генерал понял и улыбнулся в ответ.
— Если это все ваши люди, то почему у них такой удивленно-ошарашенный вид. Они что, никогда не видели эту вашу летающую штуку?
— Я ее тоже никогда не видел, — ответил Ловец. — Нам говорили, что большинство оборудования не подлежит восстановлению или его невозможно использовать по техническим причинам.
— О них нигде нет упоминаний, значит не врали, — вывел заключение полицейский.
— Не играйте в шарады, гере Эрман. — Ловец попытался успокоить генерала. — Скоро доберемся, сами все увидите и узнаете.
— Мне все же интересно, почему вы ее не отпускали?
— Кого, Клару? — переспросил Ловец. — Понимаете, она слишком странно себя вела для обычного почтальона. Я решил, что у нее должна быть связь с руководством на Базе или с теми людьми, на которых она работала, так сказать, неофициально.
— Теория заговора? — понимающе кивнул Эрман, посчитав, что не зря носит почетное звание тайного советника. — И у вас тоже.
— Да какой там заговор! — Если бы Ловец мог, то он обязательно махнул бы рукой.
— Что ж, если можно так сказать, догадка сработала, — продолжал "раскручивать" подозреваемого полицейский. — Только не пойму, как.
— Маячок у нее был, где-нибудь в зубе, — подал голос угрюмо молчавший Сашка. — Или еще в каком-нибудь интересном месте. Она о нем, скорее всего, не знала, но, когда надо, ее всегда можно было найти. "Тарелка" ее отыскала и нас заодно.
Ловец решил, что парень угадал, и замолчал, Эрман принял студенческие воспоминания о шпионско-фантастических фильмах, как сообщение о весьма полезной магии слежения за человеком, и его мысли потекли в этом направлении, а Сашка посчитал, что они подумали, что он умничает. По всеобщему молчаливому согласию тему не продолжили.
Студент вновь погрузился в размышления. Из всей компании ему досталось меньше всех. Сильно болели ладони и пальцы. Он не догадывался, что умеет так лихо лазать по заборам, точнее по воротам. Буквально "человек-паук" — взлетел в считанные секунды, опираясь исключительно на кончики пальцев. Очень испугался, когда стена огня охватила почти всю улицу, сметая на своем пути людей и технику. Потом, когда нужно было садиться в дисколет, он с большим трудом одолел литые ворота, перебираясь обратно.
"Человеком-пауком" Сашка становиться не собирался и очень боялся, что некоторые его мысли и подспудные желания могут воплощаться автоматически, без какого-либо его влияния. Он достаточно серьезно отнесся к размышлениям Эрмана относительно появления Героя. От этой серьезности он чувствовал себя не в своей тарелке. Хотелось остаться тем же самым студентом, который попал непонятно куда и совершает путешествие в стиле экстрим. Но от понимания, что его желание неосуществимо, становилось по-настоящему гадко.
Чтобы отвлечься, пытался думать о женщинах. Только теперь об очень конкретной женщине, лежащей прямо перед ним. Он боялся притронуться к ней и подвинуть ее длинные ноги, которые закрыли ему часть экрана-иллюминатора. Рад был бы не думать, но образное мышление не давало покоя. Взгляд скользил по длинной ноге женщины в облегающих кожаных штанах, Сашка находил этот вид весьма сексуальным.
— Это не я, — чуть слышно произнес он.
— Что? — спросил Ловец.
— Я правда не виноват.
Короткой накидки не хватило, чтобы закрыть все тело, только то, что было сожжено. Сашка так и не смог привыкнуть к виду трупов, хотя за время пребывания в этом мире насмотрелся на них предостаточно.
В нос лез запах горелого мяса, а в голову — мысли о некрофилии.
Архив Государственного Канцлера
Доступ I категории
Секретно. В единственном экземпляре.
Хранить вечно.
Содержание: Личное письмо начальника Канцелярии Королевского Надзора Государственному Канцлеру.
Дорогой Артур.
Вынужден избегать официальных каналов, так как неуверен в их надежности. Как бы мы не относились к эльфам с их вечным фанфаронством и заносчивостью, все же их служба доставки является самой надежной из того, что под рукой.
Буду краток. С нашей прошлой встречи произошли перемены, которые не оставляют мне выбора. Боюсь, у нас у всех уже нет выбора. Подтверждаются худшие опасения. В королевстве заговор, которым, по приблизительным прикидкам, охвачено большинство ведомств нашего Правительства. Более того, считаю, что Августейшее Семейство также подвергается влиянию заговорщиков.
Они незаметны только потому, что воздействие их фрагментарно, с последствиями, казалось бы, весьма краткосрочными и незначительными. Нас всех используют "в темную", не удивлюсь, если я, и даже ты, уже втянуты. Необычно то, что не представляется возможным вычислить конечную цель всех действий заговорщиков. Самое страшное, что к сходным выводам пришли некоторые мои подчиненные. Заметь, независимо от меня и без всяких указаний.
Знаю твое недоверие к моему "пессимизму" и готов развеять его во время личной встречи. Жду тебя в клубе, как только вернусь из инспекционной поездки.
Твой друг и родственник Ульрих.
Они не встретились.
Через два дня после отправки письма малолетний сын провинциального барона играл с арбалетом и случайно выстрелил, да так, что стрела попала в висок друга и родственника Государственного Канцлера королевства. Мальчишку, конечно же, выпороли, отобрали любимую игрушку, а барону запретили охотиться. Вслед за личным письмом в Рокан ушло другое, о том, что начальник Канцелярии Королевского Надзора погиб на охоте. Что тут поделаешь? Несчастный случай.
Государственный Канцлер получил оба письма за неделю до своего ареста. Он оказался заговорщиком и врагом народа. Его преступления были столь многочисленны и столь мерзостны, что король решил не проводить публичный суд, а только огласить следственное заключение. Буря народного возмущения преступлениями высокородного и сиятельного негодяя была столь велика, что смертный приговор был воспринят как должное. Пресса сокрушалась, что ему дали слишком милосердно и слишком просто умереть. Надо было четвертовать или посадить на кол.
Голову Канцлеру отрубили примерно за месяц до того, как Эрман собрался в поездку под прикрытием. Его командировка была во многом спровоцирована волнениями в верхних эшелонах власти. Хотел временно скрыться из виду и остаться чистым. Чутье его не подвело, он уехал вовремя, а случай на дорожной станции, при всех неприятных последствиях для здоровья, весьма благотворно сказался на репутации генерала.
Читая письмо, он еще раз пережил многое из того, что произошло с ним за последнее время. К своему собственному удивлению генерал почувствовал даже нечто похожее на волнение. Особенно его заинтересовала фраза о том, что к сходным выводам пришли "некоторые мои подчиненные". Интересно, кто эти самые загадочные "некоторые"? Ведь это означает, что кроме него к определенным заключениям пришли и другие служащие Надзора, но, в силу пирамидально-иерархического строения структуры ведомства, всей полнотой информации обладал исключительно "друг и родственник Ульрих". Наверное, именно поэтому из главных управленцев Надзора убрали только его и сделали это, надо отдать должное, очень аккуратно.