Бруно включил радио, покрутил ручку настройки. У него был мощный «Sony», который легко отстраивался от московских глушилок и принимал даже дальние сигналы провинциальных радиостанций. Женский голос заполнил машину:
— Говорит свободная Пермь! Мы передавали декрет Комитета Народного Восстания о законной и немедленной демобилизации всех солдат Советской Армии! Солдаты и офицеры! Те, кто еще не решились бросить свои казармы! На основании этого Декрета и от имени восставшего русского народа мы гарантируем вам беспрепятственный проезд домой через все зоны, освобожденные нами от власти КПСС! Только сегодня через нашу станцию последовало в республики Средней Азии девятнадцать эшелонов солдат мусульманских национальностей. Все попытки так называемого «Патриотического Правительства» организовать бомбежку железной дороги были парализованы дезертирством солдат служб наземного обслуживания самолетов…
Хрип глушилки, точно севшей на волну пермской радиостанции, перекрыл голос. Но ведь эти глушилки — московские, они покрывают только зону в радиусе 30–50 километров, подумал Бартелл. Конечно, в распоряжении Кремля тысячи таких станций глушения, но даже тогда, когда Кремль мог себе позволить тратить на эти глушилки энергию целых электростанций, им не удавалось покрыть глушением и пятую часть советской территории, а вся остальная страна почти без помех слушала «Голос Америки», «Би-Би-Си», «Свободу», «Свободную Европу», «Немецкую волну» и даже «Голос Израиля». Но теперь, когда отрезана сибирская нефть, когда энергии не хватает даже на отопление детских садов и школ, ради кого и чего работают эти глушилки?
Черт возьми, еще один танковый заслон, очередная гэбэшная проверка. Эти руководители «народного» государства так боятся собственного народа, что, как только уральский бунт вышел за пределы Урала, они покрыли танковыми баррикадами всю Москву. Но сегодня Бартелл не будет ни протестовать, ни выражать свое возмущение по поводу этих проверок. Когда едут в Кремль с ТАКОЙ миссией, можно стерпеть даже хамство постовых гэбэшников. Мина, которую Бруно Бартелл везет в Кремль, вся поместилась в жестком запечатанном конверте в левом внутреннем кармане его пиджака. Бартеллу казалось, что этот конверт греет ему сердце. Во всяком случае, заставляет его биться куда сильней, чем обычно. Черт возьми, наверное так же грели Рауля Валенберга датские паспорта, которые он вез евреям будапештского гетто. По одному из таких паспортов бежала тогда от смерти беременная Сарра Гольдман, мать Бруно. И то, что Бруно и его мать получили жизнь из рук самого Рауля, определило не только выбор Бартеллом его профессии, но даже страну, в которую он потом поехал работать.
Эта страна убила Рауля, а сегодня история посылает этой стране свой счет, и Бруно Бартелл видел особый смысл в том, что именно его выбрала история, чтобы этот счет вручить.
Впрочем, выбирала, конечно, не история, выбирали израильтяне. Вчера в Амстердаме, пожимая ему на прощанье руку, израильский посол сказал: «Мы не сомневались, что вы согласитесь. Если бы Сарра Гольдман могла видеть вас в эту минуту! Но думаю, что она видит…»
Лимузин проехал мимо огромного здания «Военторга». В 1963 году, когда Бруно впервые приехал в Москву учить русский язык, больше всего его поразило то, что по всей России, в каждом городе и поселке у Советской Армии есть свои коммерческие магазины — «Военторги». Армия, которая владеет торговой сетью, равной ста империям американского торгового концерна «K-MART», — это впечатляло. Сегодня «Военторг» был закрыт, на его фронтоне висел огромный приснеженный транспарант: «СМЕРТЬ ИЗРАИЛЬСКИМ И ЯПОНСКИМ ШПИОНАМ!» Это был новый лозунг. Он появился в Москве в день восстания уральских рабочих. Бруно тут же информировал свое правительство о том, что Стриж и Митрохин обостряют антиизраильскую и антияпонскую кампании, чтобы, по всей видимости, подготовить население к войне. Он, как и Стриж, тоже считал, что отвлечь русский народ от внутренних проблем может только война. Но неожиданно-стремительное распространение уральского восстания чуть ли не по всей территории России разрушило планы Стрижа и прогнозы Бруно Бартелла. Армия, которая владела торговой сетью, равной ста империям «K-MART», армия, в которой семь миллионов солдат и которая десятилетиями держала в страхе весь мир, — эта самая армия вдруг оказалась не в состоянии справиться с несколькими тысячами уральских рабочих! Нормальное мышление отказывалось этому верить!