— А что в Москве? В Ленинграде?
— Пока тихо, сэр. Как это ни странно…
В двери возникла секретарша Президента. Как обычно перед утренним брифингом, она произнесла:
— Господин Президент, все в сборе.
— Одну минуту, Катрин.
— Хорошо, сэр, — секретарша исчезла.
— У вас все, адмирал?
— Почти. Кроме одного. Как вы знаете, у нас в стране бумом ширится стихийный сбор продуктов и денег в пользу русских восставших. Создаются даже отряды добровольцев, которые рвутся в Россию воевать на стороне восстания. Многие обращаются прямо к нам за помощью — чтобы мы способствовали их переброске. И, конечно, у нас есть кое-какие каналы. Но я хотел бы знать ваше мнение, сэр.
Президент устало посмотрел в глаза адмиралу. Что он мог ему ответить? Они оба знали, о чем идет речь. О стопроцентной вероятности повторения дела Оливера Норта в случае, если CIA, вопреки решению Конгресса, даже косвенно начнет помогать русскому восстанию.
— Я не знаю… — сказал Президент. — Я должен с этим переспать… И пожалуйста, держите меня в курсе всего, что происходит в Китае, — он подошел к своему столу, нажал кнопку селектора и сказал: — Господа, прошу на брифинг.
В приемной Овального кабинета члены Администрации встали и, уступая друг другу дорогу, направились в открытую секретаршей дверь.
День восьмой
6 февраля
45
Москва и весь мир.
19.00 по московскому времени.
— Говорит Москва! Внимание! Говорит и показывает Москва! Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! Через несколько минут мы передадим обращение Секретаря Центрального Комитета КПСС, Председателя Совета Министров СССР товарища Романа Борисовича Стрижа к населению Советского Союза! Повторяем! Через несколько минут…
Торжественно-строгий, будто церковный, голос звучал повсюду. Это был голос того самого московского теледиктора, который 16 месяцев назад объявлял о покушении на Горбачева. Теперь его снова слушал весь мир. В Лондоне, Бонне, Вашингтоне, Праге и Токио все правительственные и внеправительственные службы, связанные с Россией, бросали дела и спешили к телевизорам. А в России, на улицах городов и поселков оживали раструбы громкоговорителей, а под ними смолкали скандалы и споры в многотысячных очередях за хлебом. На заводах затихали станки — люди слушали Москву прямо в цехах. И в солдатских казармах прекращались занятия по боевой и политической подготовке. И в студенческих общежитиях замирали пьянки. В Москве, Харькове, Ашхабаде, Норильске, Владивостоке…
— Внимание! Через несколько минут мы передадим Обращение Секретаря Центрального Комитета…
А по железнодорожной ветке «Урай-Тавда-Екатеринбург» на безумной скорости летел поезд, занятый зэками на станции «Мыски». В вагонах орали, играли в карты, насиловали молодых женщин, жрали и пьянствовали дорвавшиеся до свободы уголовники. Даже в «докторском» вагоне, где Майкл Доввей пытался лечить раненных и обмороженных, шла пьянка. Да, теперь у этих зэков было все, о чем они мечтали в лагере: жратва, спирт и молодые бабы — студентки медицинского техникума, захваченные во время налета на город Тавда. И еще у них было много оружия и упоение скоростью — в паровозной кабине один зэк постоянно держал дуло автомата под ухом машиниста, а два других, раздевшись до лагерных кальсон, с пьяной удалью швыряли лопатами уголь в паровозную топку, готовую и без того вот-вот взорваться от жара…
— Внимание! Работают все радиостанции и центральное телевидение! — вещал диктор.
В Екатеринбурге в Штабе восстания Зарудный, Стасов, Обухов, Акопян, Колесова, Ясногоров и еще два десятка человек сгрудились у телевизора.
— Неужели правительство подаст в отставку? — спросил Ясногоров.
Зазвонил телефон. Зарудный снял трубку, послушал, потемнел лицом. Потом сказал членам Штаба:
— Это с вокзала. Еще одна банда, из Тавды. В Тавде они взяли восемнадцать заложниц, а теперь требуют уголь, продукты и водку.
Гусько, Стасов, Обухов и Колесова встали, надевая бушлаты и куртки.
— Внимание! — снова сказал московский теледиктор. — Говорит и показывает Москва!..
В Москве, к служебному входу в Большой театр подкатила черная «Волга». Два человека вышли из машины, офицерской походкой прошли в театр и по коленчатому коридору уверенно достигли кулис. Здесь, на сцене Полина Чистякова и вся труппа — актеры, режиссеры, гримеры и рабочие сцены — прервав репетицию новой оперы «Александр Невский», стояли и сидели возле телевизора, который кто-то вынес прямо на сцену.