— Безусловно, все материалы, всех свидетелей и обвиняемого вам будут доставлять по первому вашему требованию, — добавил Кольцов.
— Но ведь речь Батурина уже опубликована! — наконец, сказал Ясногоров.
— Виновные в этом понесут наказание, — с лукавой готовностью отпарировал Кольцов.
— То есть… То есть — как??! — изумился Ясногоров. — Разве это не Горбачев приказал напечатать?
— Он. Но без ведома Секретариата ЦК. И мы обсудим на Политбюро. Конечно, когда товарищ Горбачев выздоровеет. Вы напишете официальный протест от имени Трибунала.
— Я… я не к этому стремился… — смешался Ясногоров. — Вы… вы хотите сказать, что на Политбюро вы… вы можете обсуждать приказы самого Горбачева?!
Между прочим, ты далек от истины всего на несколько лет, подумал Кольцов. В начале горбачевского правления члены Политбюро действительно могли обсуждать решения Горбачева. Но после нескольких вояжей Горбачева на Запад и мировой славы, которая на него там свалилась, он быстро свернул голову демократии внутри Политбюро. Однако Ясногорову это знать ни к чему. Кольцов пожал плечами:
— А почему же нет? Вы знаете, чей это был кабинет? Жданова и Суслова. Если теперь вы можете говорить здесь все, что вы только что наговорили, то почему я не могу говорить все, что думаю, на заседании Политбюро? Или только вы смелые — молодые?
— Нет, я этого не сказал… — задумчиво произнес Ясногоров и уже по иному, с каким-то новым вниманием посмотрел на Кольцова. — Неужели?.. И вы считаете, что все, что я вам только что сказал, мы сможем изложить в Приговоре?
— Не только сможете, но обязаны! Если, конечно, члены Трибунала разделяют вашу позицию. Или если у вас хватит эрудиции убедить их… — откровенно дожимал Ясногорова Кольцов.
Но Ясногоров даже не почувствовал этого.
— Но, в таком случае, я… — сказал он еще не очень решительно. — Могу я забрать заявление и продолжить работу в Трибунале?
…Когда за Ясногоровым закрылась дверь, Кольцов налил себе из графина стакан минеральной воды и соединился по видеосвязи с главврачом кремлевской больницы. Кивнув на приветствие академика Вахтина, спросил:
— Как самочувствие Михаила Сергеевича?
— Идем на поправку… — сказал Вахтин.
— Очень хорошо. Спасибо!.. — энергично поблагодарил Кольцов.
И, выключив видеосвязь, долго смотрел в окно на летающие над городом военные вертолеты. Да, переворот, на который надеялся Батурин, переворот, который готовили, и, конечно, продолжают готовить силы антиреформы (интересно, почему они не выступили на Съезде?) — этот переворот произведет он один, сам — внутри Горбачева!
День третий
16 августа
5
Москва, Посольство США.
15.05 по московскому времени.
— Good afternoon, sir…
Посол, не ответив, жестом показал Майклу на дверь задней комнаты своего кабинета — эту комнату в Посольстве называли bag free. Черт возьми! — подумал Майкл, проходя туда впереди Посла. Он никогда не был в bagfree-room — что тут делать посольскому врачу?
Однако ничего необычного в этой комнате не было — несколько мягких кожаных кресел, стол, бар с выпивкой, мягкий свет ламп дневного света, книжные полки. Правда — ни окон, ни телефонов, а на столе какой-то небольшой пульт. Пульт биоволновой защиты, догадался Майкл.
Посол закрыл дверь, подошел к пульту и нажал несколько кнопок. Майкл огляделся, но никаких биоволн не почувствовал. Сиайэшники клянутся, что биоволновая защита экранирует любое подслушивание, но стоит эта чертовщина столько, что экранировать в Посольствах можно пока только одну-две комнаты.
— Майкл, через восемь часов Вы встречаетесь в Вашингтоне с нашим Президентом…
— Что-о?!..
— Но об этом не должна знать ни одна душа. Сейчас Вы вернетесь в свой кабинет, и ровно через двадцать минут Вам позвонит Ваша невеста из Брюсселя…
— У меня нет никакой невесты! Тем более, в Брюсселе, сэр! — Майкл изумленно заморгал ресницами.
— Это неважно. Это объяснит причину вашего неожиданного отъезда. Она скажет, что прилетела из Штатов всего на сутки и, если Вы хотите провести с ней ночь, то должны тут же лететь в Брюссель. Что вы и сделаете с большим энтузиазмом — прибежите ко мне за разрешением и — в аэропорт! Вы должны успеть на шестичасовой рейс «Люфтганзы» до Брюсселя. А больше я сам ничего не знаю. Но, думаю, в Брюсселе вас действительно будет ждать какая-нибудь красотка…