Стриж поставил стакан на телевизор.
— Остановите машину.
— Зачем? — удивился Митрохин.
Стриж повернулся к нему и сказал, глядя прямо в глаза:
— Я хочу подышать воздухом.
Митрохину понадобилось меньше секунды, чтобы понять Стрижа. Он улыбнулся:
— О, здесь нет микрофонов!
Стриж молчал.
— Но — пожалуйста! — опять улыбнулся Митрохин и постучал в стекло шоферу: — Стоп! Прижмись к обочине!
Лимузин остановился.
У обочины шоссе, сразу за поросшей бурьяном дождевой канавой начинался низкий зелено-пыльный подлесок, а дальше шел лес — березы, осины, клены…
Шофер и телохранитель выскочили из передних дверей лимузина, открыли двери Стрижу и Митрохину. Стриж без оглядки, решительно шагнул к лесу. Если он арестован, они не пустят его вот так свободно пойти от машины. А если…
— Останьтесь здесь, — услышал он приказ Митрохина телохранителю и шоферу.
— Но товарищ генерал!.. — протестующе сказал телохранитель.
— Ничего со мной не будет! Мы сейчас придем… — и Митрохин почти прыжком перемахнул дождевую канаву, поспешил за Стрижом.
Сухие ветки хрустели под ногами Стрижа. Со стороны могло показаться, что он идет наобум, напролом через низкий кустарник-подлесок, но это было не так. Прирожденный таежник, Стриж почти звериным чутьем угадывал ту часть леса, где в чаще должна быть крохотная прогалина, так необходимая для решительного разговора с глазу на глаз. Митрохин едва поспевал за ним, и это тоже входило в расчет Стрижа — это давало ему какую-то еще неясную фору…
Но раздвинув рукой очередной куст, Стриж вдруг замер на месте, как вкопанный. Спешивший за ним Митрохин чуть не наскочил на него сзади. И тоже остановился. Оба они были так заняты своей интригой, что даже не сразу поняли происходящее перед их глазами.
Между тем, на лесной прогалине, куда чутьем таежника вышел Стриж, ничего экстраординарного не происходило. Просто здесь два молоденьких армейских офицера — губастый лейтенант и капитан-очкарик — под марш из фильма «Мост через реку Квай» занимались сексом с сорокалетней проституткой. Уперевшись руками в задний бампер армейского «Газика» (музыка лилась из рации этого вездехода), проститутка выставляла высокому и по-детски круглолицему лейтенанту свой голенький зад, а лицом склонялась к лежащему под бампером толстенькому капитану. Стоя позади проститутки в одном кителе и со штанами, спущенными на ботинки, лейтенант старательно, в ритме марша атаковал ее задик, каждым очередным ударом как бы «накатывая» открытый рот проститутки на торчащий колышком крохотный членик капитана. После чего капитан поддавал своим пузиком вверх, отправляя проститутку назад, на лейтенанта. Слаженность этой работы сопровождалась шумным сопением всех троих, мотанием груди проститутки из стороны в сторону и легким раскачиванием «Газика». Пробиваясь сквозь листву деревьев, августовское солнце золотило голую фигурку проститутки, а медленно падавший с высоты кленовый лист сделал бы эту картину почти идиллической, если бы на лице губастого лейтенанта не было оттенка дебильства…
Стриж и Митрохин смотрели на них завороженно, как два кобеля, случайно наткнувшиеся на сцену чужой случки. Тонкие ноздри Митрохина стали вздрагивать в ритм раскачивающегося «Газика», дыхание Стрижа осипло. Но через минуту, когда ритм работы этой троицы стал учащаться, опережая мелодию американского марша, Стриж опомнился, сказал охрипше и громко:
— Ну, хватит! Вон отсюда!
Офицеры, не прерывая своего занятия, оглянулись с досадой, рука лейтенанта даже потянулась к лежащей в траве кобуре. Но уже в следующий миг они разглядели за спиной Стрижа генеральские погоны Митрохина, и ужас отразился на их лицах. Трудно сказать, узнали ли они в Митрохине Председателя КГБ, или сам вид его генеральско-гэбэшного кителя произвел на них такое впечатление, но лейтенант мгновенно, одним рывком подтянул штаны и бросился на водительское место «Газика», а тяжелый капитанчик выкатился из-под согнутой в пояснице проститутки и оказался на подножке «Газика» как раз в тот момент, когда этот армейский вездеход, взревев мотором, напропалую рванулся через кустарник прочь с поляны. Все произошло так быстро, что голая проститутка даже не успела разогнуться и так, переломленная в пояснице, еще смотрела вслед своим исчезающим клиентам с выражением полного недоумения на лице. Затем, подхватив с земли платье и трусики, ринулась за ними, оступаясь на высоких каблуках и крича: «Эй, а деньги?!! Стой!!!..»