Когда Русаков уехал, Антон почувствовал себя неуютно. Он подошел к окну. Сотрудники администрации понемногу выходили из здания, покидали ярко освещенное пространство и растворялись в вечерней мгле. В свете фонарей начали кружиться снежинки. Тонковидов вышел в приемную. Секретаря уже не было, а на ее месте сидел помощник Юра и что-то высматривал в телефоне. Увидев шефа, он вскочил.
– Сиди, сиди, – махнул рукой Антон. – Чего дергаешься? Катин не появлялся?
– Нет.
Антон решил не звонить подчиненному, а пройтись по зданию. В коридорах было тихо. Впрочем, это было характерно для центра политической жизни региона. Толстые стены хорошо поглощали звуки, а ковровая дорожка – шаги. Ну, а сейчас вечером и людские фигуры редко появлялись в коридорах. Он толкнул дверь кабинета Катина. Тот сидел и что-то изучал на мониторе.
– Антон Викторович? – хозяин кабинета поднял голову. – Неожиданно. Надо было вызвать.
– Надоело сидеть, – ответил Антон. – Решил пройтись. Что у тебя нового?
– Да вот кадры изучаю. В который раз.
– И что?
– А вы знали, что Вилецкий и Сакуляк вместе учились в школе? – неожиданно спросил Катин.
– Конечно, нет. Это входит в мои обязанности? – иронично спросил Тонковидов.
– Нет, – покачал головой Сергей Сергеевич. – Да и не лежит это на поверхности. Но кое-что сопоставил и неожиданно всплыло.
– И что нам делать с этой информацией?
– Не знаю. Она нам ничего не дает. Кроме очередных подозрений.
– Ну, вот что, Сергей Сергеевич, – Тонковидов поднялся. – Это не мое дело – в их связях копаться. А ты можешь с Крупиным поделиться. Если ему доверяешь. Или Русакову передай, у него это лучше получается, чем прямыми обязанностями заниматься. Ну, ничего, я его завтра нагружу.
Он поднялся и вышел из кабинета.
Антон почувствовал накатывающее раздражение, которое неожиданно вырвалось наружу. До сих пор ему удавалось справляться с приливами гнева, раздражения, растерянности и даже паники, которые периодически одолевали его. Но сейчас он почувствовал, что делать это становится труднее. «Может надо показаться врачу, – подумал он, – пусть таблетки какие-нибудь выпишет».
Антон вернулся в кабинет. Нашел в себе силы открыть папку с почтой. Возвращаться к себе в коттедж ему решительно не хотелось. Загорелась кнопка селектора. Беспокоила приемная.
– Слушаю, – сказал Тонковидов.
– К вам Савельева, Валентина Викторовна, – услышал он голос помощника.
– Пусть зайдет, – ответил Антон после небольшой паузы.
Савельева зашла почти неслышно. Подошла к приставному столику.
– Можно присесть? – спросила она.
Тонковидов кивнул. Смотрел на нее из полуприкрытых век. Скромная прическа, бежевый костюм, белая блузка.
– Я вам не помешаю? – заместительница подняла голову и посмотрела на Антона.
– Нет, – он слегка усмехнулся… – Вы же по делу, Валентина Викторовна?
– Конечно, – кивнула она, – Практически.
– Скажите, а вы знаете, что Сакуляк и Вилецкий учились в одном классе? – неожиданно спросил Тонковидов.
Она совсем не удивилась вопросу. Или сделала вид, что не удивилась.
– Знаю. Я вообще много чего знаю. Только это ничего не значит.
– В смысле?
– Они поддерживают отношения. Но только потому, что оба осторожные люди. Особенно наш, то есть ваш руководитель аппарата. Хотя возможно и потому, что хорошо знают друг друга. В курсе, чего от кого ждать и чего можно опасаться.
– А есть чего опасаться?
– Конечно. Только я хочу вам заметить, Антон Викторович, что вы задаете слишком много вопросов. Я готова на них ответить, и могу сама вам кое-что рассказать. Только после того, как мы с вами прогуляемся в вашу комнату отдыха.
Тонковидов опять замолчал. Сделал паузу. Потом кивнул головой:
– Хорошо.
Он нажал кнопку селектора:
– Со мной никого не соединять. Я занят.
Через некоторое время Валентина лежала на его плече на кожаном диване в комнате отдыха. Они были одеты лишь частично, и Тонковидов бросил на диван скатерть со стола – кожа неприятно холодила. Савельева молчала, а Антон никак не мог отдышаться, что очень раздражало его. Наконец, когда дыхание пришло в норму, он спросил свою заместительницу:
– И все же хочется честно услышать, что тебя заставляет идти на такие отношения со мной? Ну, кроме желания угодить начальнику.
Она задумчиво провела пальцем по его груди и ответила не спеша:
– Я не обижаюсь на такой вопрос. Первый раз, ну да, отчасти это, отчасти любопытство, отчасти немного пожалела тебя… Ничего, что на «ты»?
– Ничего, – ответил он и она продолжила:
– Потому что один, без семьи, в тяжелом окружении. Ну, а потом … потом понравилось. С мужем-то у нас секса почти нет, да и тепла особо тоже. Честно.