Инженерный состав получил несопоставимые с обычным населением привилегии, лишь у военных они больше. Многие удивляются, зачем тратим столько сил на вооружение, прямых угроз нет. В том то и дело, что прямых, но я постоянно ощущаю пристальное внимание со стороны Вилена Ждановича, он выжидает, изучает и сам копит военную мощь. С сожалением приходится сознавать, сей факт, в будущем схлестнёмся с ним и это неизбежно, уж очень мы по разным путям пошли. Он строит невероятно уродливую систему, в ней заключены два, вроде не сопоставимые понятия рабовладельческий строй для рабов и демократия для свободных граждан. У нас же, никаких рабов нет, но и демократии, вероятно — также.
Большую роль отвожу нравственным критериям, законам чести и совести. В юридических отношениях у нас три главных составляющих: виновность, невиновность и совесть — иной раз совесть преобладает над двумя первыми понятиями.
Особо нетерпимо относимся даже к желанию завладеть чужим, так как оно влечёт за собой гнев и похоть, а это смерть совести и души.
В особый ранг возведено почитание родителей своих, содержать их в старости и проявлять заботу о них, ведь как мы будем о них заботиться, так наши дети станут относиться к нам.
Тех, кто не способен из-за трусости или не хочет защищать родных, и близких осуждаем, иной раз гоним из города. Та же учесть ждёт и тех, кто унижает достоинство других.
Некоторых не устраивают эти законы, добровольно уходят из города. Ищут лёгкой жизни у Вилена Ждановича, но, затем «кусают себя за локти», у него хорошо живут лишь свободные горожане, остальным сложно ими стать. Кто мог, возвращались в Град Растиславль, но мы их уже не принимаем, раз убежал в поисках лёгкой жизни, значит отступник нашего рода, гоним, прочь — они уходили в лес и больше о них не слышали.
Постепенно начинаем обрастать законами, традициями, даже появляется своя история, сказания и мифы. Детей рождается много, смертность уменьшается, с гордостью понимаю, наша раса возрождается — безусловно, мы правильно всё делаем.
Окружающий суровый мир становится благожелательным — мы не вваливаемся в природу как бульдозер на клумбу с цветами, стараемся жить с ней в гармонии и она отвечает взаимностью. Каждый день приносит сюрпризы в виде новых полезных растений, хищные звери старается уйти с нашего пути, лесные люди начинают мириться с нашим присутствием. Но… над Разломом набухает ядовитый купол из аммиачно-газовой смеси. В наш мир вторгаются чужеродные организмы, они стараются мимикрировать с местными жителями, чтоб влиять на нас, у них это пока плохо получается. В основном, в результате их опытов, на свет выползает очередной монстр, но маниакальная тенденция внедриться в наш мир, пугает.
Приближаться к Разлому ближе, чем на выстрел стрелы, становится опасно, пришельцы чувствует приближение людей и выплёвывает сгустки аммиачного яда. Множество гниющих трупов животных отравляет воздух. Лес, на всём протяжении Разлома, пожелтел, лесные великаны умерли, пожухлая трава сползла с корней, оголив их, мох рассыпался в труху, даже вездесущие насекомые перестали посещать эти места.
Разительно поменялось всё с тех пор, когда мы впервые встретились с выходцами чуждых нам миров. Не люблю посещать мёртвую зону, словно вторгаемся на территорию вурдалаков, все, кажется, поднимется из земли мертвец и вцепится в нашу плоть, но инспекции приходится проводить регулярно, необходимо отслеживать ситуацию.
На этот раз пришло время найти место, где можно ставить запруду и наполнить её доверху, создав полноценное озеро — задача нелёгкая, требующая серьёзного инженерного подхода. Арсений Николаевич и его неизменный спутник — Прелый, берутся за это решение, в своё время они делали плотины, опыт есть, и, как говориться — «в добрый путь», вот только Аскольда нет, с ним как-то спокойно, я взгрустнул и решительно гоню прочь мысли, что мой друг может не вернуться с пещеры.
Я, молча, собираюсь, снимаю со стены оружие, Лада рядом, взгляд полон тревоги, шестым чувством понимаю, дверь отворяется, в дом бесшумно входит человек, замираю, стараюсь незаметно вытащить из-за пояса нож.
— Вот так ты встречаешь друзей? — раздаётся до боли знакомый голос.
Резко оборачиваюсь и встречаюсь с насмешливым взглядом Аскольда: — Чёрт, как же ты бесшумно вошёл! — смеюсь я и сгребаю его в свои объятия.
— Но ты же меня почувствовал, — смеётся друг.
— Змей, истинно — змей! — я хлопаю его по плечам.
Лада отпихивает меня и виснет на его шее: — Яна вся извелась! Где ты пропадал?
— Обычная командировка, — Аскольд с едва заметной насмешкой глянул на меня и тут я замечаю, как изодрана одежда друга, сквозь истерзанный рукав проступает кровь, одного лука нет, топора тоже, колчан со стелами пуст.
— Ты ранен? — я мгновенно становлюсь серьёзным.
— Чепуха, легонько поцарапался, но я не потерял, ни одного человека, — с непонятной гордостью произносит он, и сразу понимаю, как нелегко ему пришлось.
— Что видел? — я указываю ему на табурет.
Он садится, вытирает пот: — Ладушка, морса принеси, в горле пересохло, — он снимает с себя пыльную куртку, откидывается к стене, некоторое время отдыхает, затем начинает говорить: — Трудно в это поверить, Никита, но там целая пещерная страна, а в некоторых залах есть свет.
— Лунное молоко светится? — уточняю я.
— В том то и дело, что нет.
— Электричество? — в удивлении округляю я глаза.
— Что-то другое, я не разобрался, свет похож на искусственный, но может, я ошибаюсь. Первый зал, где мы Мишу вызволяли, это как бы первая линия охраны, в озере живут амфибии, по виду напоминают наших лягушек, но размером с крокодилов, и всякая мелочь — от летающих вампиров, до зубастых ящериц. От них мы отбились, затем проникли на другой уровень и вот там-то все, и началось, на нас напали мокрицы.
— Кто? — поперхнулся я.
— Мокрицы, — невозмутимо произносит Аскольд, — длиной в два метра, все в броне и с клешнями на лапах как у раков. Мы смогли от них убежать, проникли в другую пещеру, а это гигантский муравейник — муравьишки, как свирепые ягуары, их хитин даже наконечники из обсидиана не пробивает. Это просто чудо, что мы смогли выбраться живыми. А знаешь как? Мы натолкнулись на металлическую дверь, а за ней другой мир — всё заросло необычными растениями и они все хотели нас съесть, — Аскольд весело смеётся, но я замечаю в глазах отблески пережитого ужаса.
— Как же вы выбрались? — с недоумением спрашиваю я.
— Все это ползающее, летающее и плавающее, боятся огня — зажгли все факелы, которые у нас были и чудом выбрались… входы в те пещеры необходимо замуровать, в некоторых подземных полостях я ощущал запах аммиака, боюсь, пришельцы с Разлома начали внедряться в подземный мир, — неожиданно серьёзно произносит князь.
— М-да, странные пещеры, — задумался я. — Мы их замуруем, но, в будущем, придётся спускаться в них вновь, — я вспоминаю вазу и маску, что мне снились.
— Никто живой там не выживет, — качает головой Аскольд.
— Но вы выбрались, — с напором произношу я.
— Нам просто повезло.
В этот день я откладываю вылазку к Разлому, Аскольду необходимо отдохнуть, подлечить раны, побыть с Яной, а завтра — в путь. Хотел ему рассказать о странном сне, где меня предупреждали о некой старухе с единственным глазом во лбу, но передумал, вероятно, это будет перебор, боюсь, князь подумает, что мои мозги тихо съезжают с обочины в кювет — ладно, доберёмся до места, там будет ясно.
Ещё один день, я на строящейся верфи, сам принимаю участие в креплении тяжёлых брёвен, вовремя заметил лопнувший трос, чем спас себя и других. Затем, выявил нерадивого работника, по чьей вине произошёл этот инцидент, хотел дать в морду, но передумал, негоже Великому князю заниматься рукоприкладством… так, слегка ногой двинул в зад. Но, в общем, народ на верфи подобрался понятливый, скоро начнём строить первый корабль. В делах праведных незаметно соскочил день, ночь не успела охнуть, а я уже в полном боевом вооружении, со мной князь Аскольд и Исай с лучниками. Дневное время — самое безопасное время суток, ночью склоны Разлома кишат мутантами. Иногда они выпихивают на поверхность очередное творение, чаще всего, нежизнеспособное, но некоторые уползают в лес и, быть может, выживают, прячась в корнях могучих деревьев или зарываясь в землю. Странные твари, вероятно, это предтечи тех существ, которые, впоследствии, войдут в наши сказки, легенды и мифы, я давно понял истину: «дыма без огня не бывает».