— Заринэ, — в комнату заглянул Эн, окликнувший её. Она отвернулась от окна, в котором разглядывала маленький вычищенный дворик. С него веяло прохладным воздухом, как будто в нем разливалась колодезная вода. Никогда прежде не виданные ею снежные вершины терялись в облаках далеко-далеко за крышами домиков напротив. — Тебе приготовили там помещение, чтобы ополоснуться, — молодой человек запнулся, испытав редкую для себя неловкость. Не любил он решать интимно-гигиенические проблемы с противоположным полом, но кто, если не он? Иногда Хоакин завидовал немоте Лео, она освобождала его от многих неприятных участий. — В общем, спускайся, тебе покажут, где можно вымыться.
Кивнув, девушка тут же пошла следом за ним. Голова уже третий день чесалась от грязи, хотелось промыть свои длинные и тяжелые волосы, набившиеся песком и тысячей ароматов, от пота и выхлопных газов, до случайно впитавшегося чьего-то парфюма из общественного транспорта. Одежду тоже не мешало бы постирать, но заменить её нечем. Ходить с непокрытой головой она не может, так что придётся вновь влезать в грязную и драную паранджу.
Эн перепоручил её человеку в преклонных годах, у которого гладкой была только та самая лысина. Но он располагающе мягко улыбался, указывая, куда идти, и Заринэ послушно плелась за ним. Одноэтажный деревянный домик пах эвкалиптом и можжевеловым паром. Резные панели украшали веранду, отгораживая от двора, а за ней уже плотная стена закрывала прихожую. Приведший девушку монах указал на порог, продемонстрировав, что надобно разуться, после чего сделал жест, указывающий внутрь, и ушёл обратно, не входя. Заринэ скинула почти развалившуюся за время долгого путешествия обувь, вошла в явно старую, но подновленную недавно постройку. Крючки намекали на то, что тут раздеваются. Терпение сразу же кончилось и Заринэ с удовольствием стянула с себя удушающую из-за пыли и вони паранджу. Проход без двери вел дальше, в маленькую комнатку, где стоял небольшой, но вместительный чан. Рядом с ним, подернутые горячим парком, стояли два полных ведра, и ещё два с водой холодной. На одном из них лежал ковш. Готовая засмеяться от счастливой возможности помыться хорошенько, Заринэ принялась за дело.
Вычищенные волосы упали толстым водопадом ниже талии, черные, как нефть. Кожа раскраснелась от того усердия, с которым её терли, но результат порадовал персиянку. Теперь она благоухала и, когда пришла пора одеваться, руки так и упали, не в состоянии натянуть на себя изношенную одежку. Что, если постирать её прямо сейчас и подождать, когда она высохнет? Заринэ заметила, что на табуреточке в сторонке лежит стопка сложенных вещей. Это для неё? Развернув их, она увидела добротный хлопковый халат. Он закроет её всю, несомненно, кроме головы. Как же быть с ней? Тут нет ни одной женщины (она не видела, по крайней мере), а ходить среди мужчин непокрытой — срам, срам! Разволновавшись, девушка бросила паранджу в чан, в котором мылась сама, и принялась, плеская на неё оставшуюся воду, отстирывать её по возможности. Вода быстро стала коричневой, плотная ткань намокла и стала тяжелой. Заринэ затерла её, экономя остатки влаги в ведрах. Кое-как управившись с этим, она завертелась в поиске подходящей сушилки. Где теплее и суше? На крючках в прихожей? Зацепив за них края паранджи, она облачилась в халат и села напротив, ожидая, когда та высохнет.
— Заринэ! — раздалось снова снаружи. — Ты здесь? — Она просидела, наверное, ещё минут тридцать помимо тех тридцати, что мылась, и пятнадцати, что стирала. — Ты тут? — искал её Эн, явно подступая к двери. Девушка поднялась и прижалась к стенке, спеша предотвратить его вторжение:
— Да, я тут! Пожалуйста, только не входи!