Эн и Хонбин тоже бросились в гущу событий. Выбив у двоих пистолеты, они схватились врукопашную. На Лео налетело четверо, но пока они ещё только раздумывали, как нападать, он уже выкрутил руку одному, бросив его себе под ноги и вырубив, и полосонул через всю грудь второго. Третий и четвертый надумали бежать, но столкнулись с освободившимися товарищами Лео. Втроём они моментально истребили неудавшихся трусов. В лагере осталось восемь человек, все в разных сторонах, некоторые успевшие достать стволы и палящие в сторону золотых, умудрившихся уйти от пуль, пока бились руками. Хонбин перекатился по земле и, подкравшись к перевернутому ящику, за которым сидел кто-то с ружьём, скользнул за него, выставив вперед нож. И в то же мгновение его рука остановилась, увидев перед собой женщину, не слишком изящную, за тридцать, запыленную и, по всей видимости, побывавшую когда-то в тюрьме. Женщина… сражаться с женщинами — противоестественно, нечестно. Хонбин сделал усилие над собой, занеся руку ещё раз. Бандитка вылупилась ему в глаза, видя перед собой смерть и приговор, но уже начиная сомневаться, разглядев молодого человека, чьё благородство поколебало воинский запал. Перед глазами Хонбина предстала мертвая, вся в крови, Малика, погибшая не от выстрела и не от удара клинков, а от нестерпимых пыточных страданий. А эта банда, которую они сейчас косят — она китайская. Связана ли она с теми людьми, что искали их? И искал ли их на самом деле кто-то? «Малика, ты была лучшей, но и ты не увидела пощады» — подумал Хонбин и, стиснув зубы, дернул на себя женщину, насадив её на нож. Она ахнула, издав хрюкающий, похожий на краткий храп звук, как свинья в руках опытного мясника, что знает, как лишить жизни без боли, сразу. Дух вышел из неё моментально. Вытаскивая окровавленный нож из тела, Бродяга не заметил в пылу, что его рука дрожала. Это была первая убитая им когда-либо женщина, и он старался не думать об этом, понимая, что впредь его уже никогда не остановит то, мужчина это или нет. Теперь ему будет всё равно, окончательно и бесповоротно, лишь бы дело было сделано.
Посчитав убитых, троица застыла, обнаружив лишь двадцать два трупа. Перепроверив всё, они убедились, что одного не хватает. Сбежал? Спрятался? Лео прикрыл глаза, втягивая носом воздух. Его нюх мог вывести на след живого присутствия. Они все посторонились, поближе к горному откосу, чтобы не находиться в легком доступе, если последний притаился с оружием. Эн указал захваченным в услужение аборигенам, что они могут идти, и два старика с двумя женщинами, постарше и помладше, гуськом пошли выбираться к тропе, когда послышался сдавленный и глухой стон. Лео тут же рванул в ту сторону, приятели последовали за ним.
За одной из палаток, что дальней стенкой уперлась в пышный куст, действительно готовился к неожиданному нападению двадцать третий бандит, державший ружьё уже на взводе и гадавший, кого из троих поразить первым, но в этот момент на него накинулась Заринэ, не выдержавшая сидеть в неизвестности в каких-то зарослях. Подошедшая в конец бойни, державшаяся в стороне, она видела, как расправляются её защитники и спутники с какими-то людьми, и сразу сделала вывод, что те люди — плохие. А потом она заметила отошедшего в тень мужчину. Тогда ей пришло на ум опуститься на землю, доползти до одного из убитых, взять у него нож — с пистолетами она обращаться не умела — и помочь Лео, Хонбину и Хоакину закончить их дело. Заринэ хватило сил всадить остриё между ребрами, в область сердца. Китаец выронил от боли ружьё, но когда попытался вернуть его в руки, девушка толкнула то ногой, и оно отлетело. Обреченный на смерть, но в агонии ещё сильный, бандит поймал её и принялся душить. Но, издавший во время удара стон, он уже привлек золотых, которые успели выхватить покрасневшую и задыхающуюся Заринэ из его рук.
— Что ты здесь делаешь?! — пристрелив в лоб последнего, напустился на неё Эн. — Где тебе велено было быть? — Закашлявшаяся, девушка отвела глаза, опершись на столбик, к которому была привязана палатка. Лео тронул Эна, прося его не возмущаться. Персиянка, возможно, спасла одного из них от ранения или смерти. Сказать он этого не смог, но все подумали это одинаково.
Восстановив дыхание, Заринэ присела и принялась доставать использованный нож, после чего тщательно его обтерла и сунула в карман. Хонбин проследил всё это и кивнул ей:
— Зачем тебе нож?
— Нужен, — тихо сказала девушка.
— Нас ночью порезать? Отдай сюда, — протянул он ладонь. Заринэ помотала головой. Теперь ей кивнул Лео, как бы присоединяясь к вопросам и просьбе товарищей.
— Мне он нужен для себя, — слабо проговорила она.