Мужчина взял её ладони и, сжав в своих, погрел дыханием, косясь краем глаза на сына.
— Он подрос, — озвучила она его мысли. Лео кивнул и, не отпуская её рук, подвёл к ребенку. Постояв так некоторое время, пока Заринэ исподтишка проверяла его на целость и сохранность, воин развернулся к ней и, изобразив, будто что-то пишет, кивнул ей. Он спрашивал о записке. Прочла ли она? Каким-то образом она научилась понимать половину его однотипных жестов совершенно по-разному, в зависимости от того, что подразумевалось.
— Да, Хонбин перевел мне, если ты о своем вопросе. — Лео успокоено выдохнул, что всё вышло верно. Его поняли, и, возможно, Заринэ поняла, что не стоит ей ждать от него чего бы то ни было. Возможно, ей встретится кто-нибудь другой, пусть даже из адептов. Как показала жизнь, и в таких местах рождается любовь. Лео опять покивал ей, вытягивая ответ. — Ты хочешь знать, что меня может сделать счастливой? — Согласие. Заринэ с усилием сомкнула свои пальцы на его пальцах. Взгляд опустился к ним, длинным и грациозным. — Будь живым, здоровым и невредимым. Делай то, что считаешь нужным, только не пострадай, — девушка заставила себя улыбнуться, потому что частично лукавила. Да, любви ещё хотелось, но за четыре с лишним месяца она поняла, что важнее и необходимее. Лео показал ей на глаза, нарисовав дорожки слез, и погрозил пальцем. Заринэ улыбнулась ярче. — Хорошо, больше не буду. — Как она повзрослела и выросла за год, с тех пор, как была увезена ими с родины! Лео заметил это. Поправив платок на её голове, но не ради приличия, а от холода, он наклонился и поцеловал её в щеку. В разлуке, пока он с Эном и Хисуи плутал в дебрях исламского терроризма, Лео чаще думал о Рэй, а не Заринэ, но это были совершенно разные по ощущениям мысли. При мыслях о Рэй он страдал, признавая неугасающую любовь, а при мыслях о Заринэ — беспокоился. К одной он хотел бы вернуться, но знал, что не должен, а к другой не то чтобы не хотел — не рвался, но должен был. И его ждали там, где он должен был быть. Это согревало и успокаивало. И любовь у него здесь тоже была; Лео посмотрел на Хо, по которому безумно скучал в разлуке. Ему хотелось видеть каждый миг его взросления, слышать первое слово, поддержать, когда он сделает первый шаг. Он отец, и он сделает всё, чтобы мальчик получил самое лучшее детство на свете. — Идём есть? — потянула его Заринэ, отвлекая от воображаемого будущего и планов на него. Подхватив дремлющего сына одной рукой, Лео взял другой ладонь Заринэ. Неисчерпаемая благодарность по отношению к ней проснулась в нём. С какой самоотдачей она выполняла материнский долг! Как странно, она вела себя именно так, как ему всегда представлялось, что должна себя вести женщина, самая лучшая и правильная, но любил он другую, гоняющую на мотоцикле и не думающую о замужестве и детях. Как бы поступила Рэй, родись у них ребенок? Осталась бы с ним или оставила кому-нибудь, а сама умчалась вслед за Лео? Он не знал точно, и предположения выстраивать было бесполезно. Зато он видел, как вела себя Заринэ, и поверх благодарности нарастало ещё и уважение. А ночью появилось и желание, и когда мужчина добровольно, без сомнений и угрызений привлек к себе персиянку, моментально откликнувшуюся на его разгорающуюся страсть, то он испытывал удовольствие, а не гнетущую похоть, от которой хотелось скорее избавиться. Он перестал считать телесное наслаждение преступлением, он наконец-то стал забывать о невыносимом детстве, потому что в его руках образовалось другое детство, доверенное ему судьбой, для того, чтобы он словно пережил его заново, но счастливо. «Спасибо, спасибо!» — хотелось ему прошептать Заринэ, но он не мог. Притягивая её к себе после занятия любовью — он почему-то назвал это теперь так, — Лео сжимал её едва ли не слишком крепко, но девушка не сопротивлялась, испытывая наслаждение от того, как цепко её стиснули. На грудь Лео упала капля и он, всполошившись, тут же сел и, дотянувшись до света, зажег его, посмотрев на Заринэ. Пойманная с поличным, она быстрее затерла глаза, вытирая слезы. Лео встревожено уставился на неё, не понимая, что произошло. Персиянка замотала головой, пряча глаза.
— Прости, я обещала, я знаю, но… но это не от печали, — Заринэ облегчено выдохнула, потянув Лео обратно в кровать. — Это от счастья. Я счастлива, Лео, очень-очень счастлива. — Замедлившись, он опустился на постель, где к нему прижалась обнаженная девушка, прикрывая их одеялом. В хижине всегда было достаточно прохладно, а у Заринэ, к тому же, явно поднялся жар, вызывая озноб, что ощутил мужчина, поцеловав её лоб. Он с беспокойством потрогал её щеки и плечи, тоже горячие. — Я счастлива, — ещё раз пробормотала она и, уложенная на подушку, стала засыпать, а во сне у неё началась лихорадка.