То есть, если бы не моя мелкая сводница, этот мажор так и остался бы в пролете? Ну, или хотя бы больше вероятности, что остался...
— А сама ты как думаешь, Ксюш?
Да, отчитывать дочь за то, что она прибавила мне причин для ревности, глупо. Ребенок хотел, как лучше. Откуда же ей было знать, что у меня шарики за ролики зайдут? Да я и сам не особо бы себе поверил, скажи мне это кто-нибудь неделю назад. Пока Суворова встречалась со своим Русланом.
— Не знаю, — честно пожал плечами ребенок. — Егор хороший. Мне больше нравится, чем Руслан.
— Ну, тут да. В этом я с тобой солидарен, — сознался и, наконец, понял, почему меня не напрягал Руслан.
Он был никакой. Он не принимал никаких попыток к действиям, всего его достоинства сводились к одному - он просто был. И когда Сашка его бросит - всего лишь вопрос времени. И я спокойно ждал, не придавая значения, разводясь и решая свои проблемы. А вот Егор...
— Пап, — Ксюха прильнула ко мне.
— Что? — я потрепал ее по нечесаным волосам.
— А ты же не дашь никому увести Сашу?
Какой провокационный вопрос, и что я должен ответить? Сознаться дочери, что влюблен? Но я не влюблен. Нет, если Суворова хочет, пусть выходит замуж. Кто я такой, чтоб запрещать ей?
Я помедлил с ответом, и как раз вовремя - в дверь раздался звонок.
— Мама! — тут же потеряла ко мне интерес Ксюха, и бросилась открывать дверь, наперегонки с разбуженным Даком.
Так, а мне сейчас главное, избежать разговора с бывшей женой. Не покидало меня предчувствие, что из этого не выйдет ничего хорошего. Но утешало, при детях она не начнет разговор.
* * *
Саша
После разговора с Виткой стало легче. Намного легче, и я загорелась желанием заставить ревновать Гастелло.
Хватит, просто хватит. Не хочет видеть во мне девушку, а и пусть! Зато Егор видит и вполне хорошо. А для слепых, кому только Ален подавай, мы устроим показательные выступления. Заодно с демонстрацией наглядного примера того, как надо.
И пункт первый - начать с себя и своей одежды. Для осуществления данной части плана я с головой забралась в свой шкаф с твердым желанием выкинуть все, что превращает меня в пацанку.
Безбожной критике подверглось все: джинсы, брюки, рубашки. Спустя два часа у меня были собраны две огромные горы на выброс и лишь немного вещей, что способны хоть как-то удовлетворить определение "женственно". Ну и при этом не растянуто, не выцвело и просто не весит на мне мешком.
Вывод, к которому я пришла после окончания сего масштабного действия: все мои сбережения, похоже, уйдут не на поездку, как я изначально планировала, а на обновление образа и гардероба. Печально, но тоже надо.
— Миша звонил, — дед, как всегда постучался, а потом заглянул в комнату.
Окинув устроенный мной погром, усмехнулся.
— Военная операция? — спросил он, разглядывая устроенный мной кавардак.
— Угу, — ответила, сгребая все помеченное на выброс в мешок.
Как тонко подмечено, именно что военная операция. Точнее, пока только подготовка к ней. А вот цель этой военной операции, упомянутой дедом, старательно проигнорировала. Что, кстати, не ускользнуло от дедушки.
— Чего опять не поделили? — устало вздохнул Александр Александрович, опускаясь в компьютерное кресло.
— Да ничего мы не делили, — отмахнулась я.
Не рассказывать же деду про ту стерву, что вчера липла к его воспитаннику. Зачем расстраивать? Алену помнят все, и ничего хорошего в этих воспоминаниях ни у кого не осталось. Даже мои родители, что появляются годом да родом в пределах этого города, и то не особо лестно отзывались об этой пассии Мишки.
Да и если я скажу про Алену, это будет жалкое оправдание моих действий. Вот не дождетесь, не сознаюсь.
— Александра, — строгий голос отставного военного заставил меня рефлекторно сжаться.
Вот не люблю, когда меня дед по полному имени зовет. Ничего хорошего это не сулит.
— Мы правда ничего не делили, — я посмотрела на дедушку, который, казалось, меня насквозь видит. — Просто, немного друг друга не поняли.
И да, я зла на Гастелло, и твердо намерена заставить его ревновать. Чтоб знал, какого мне видеть его с этой...
— Ну, я бы тоже, наверное, не понял, будь я помоложе, и таскай кто-то твоей бабушке цветы охапками, что хоть продавай! — кивнул дедушка.
— При чем тут ты и бабушка, вы же встречались! Естественно, ты бы не понял, если кто ей цветы подарил. А Мишка бы и понять мог, сам мне советовал парня завести.
О, то есть меня хотят убедить, что это Гастелло из-за ревности? Не, не поверю.
— А почему Михаил должен понять? Да и парня ли он советовал тебе завести?