— Первая любовь, еще и не взаимная, быстро угасает, а то ты не знаешь. Да и какая там любовь? Восхищение, благодарность, привязанность...
— И между вами ничего не было?
О, какой допрос с пристрастием! Будто мужу отчитываюсь, когда тот выяснил, что один из бывших ухажеров крутится рядом. Я засмеялась.
— Нет, если не считать, что он видел меня голой, — серьезно сказала я, на что мужчина нахмурился. — В пять лет бабушке помогал меня купать. Это считается? — засмеялась я еще веселее.
— Я серьезно! — хмуро проговорил Егор. — Совсем ничего? Даже поцелуя?
— Ну, — тут я замялась, не зная стоит ли сознаваться.
Об этом случае знали я, сам Гастелло и Витка. И то, кажется, Мишка уповает на то, что я была пьяна, и ничего не запомнила.
— Был поцелуй. Мне было семнадцать, выпускной, все счастливы, все парочками, а на меня напала тоска. Не знаю, сколько я тогда выпила, но пьяную из себя изображала старательно. Хотя тогда я думала, что веселую, но сам понимаешь... Гастелло приехал, меня забрал. Пьяное веселье превратилось в слезы, — я опять почувствовала вину за свой поступок. — Мишка меня утешал, и я его поцеловала. Украла свой первый поцелуй. Глупо, но мне не везло с парнями, а понять, что это, хотелось. Не целовать же первого встречного!
— А что твой Гастелло? Как он на это отреагировал?
— Старательно изображает, что этого не было до сих пор. Это же Гастелло! Сознаться? Никогда, да и, наверное, проще было всем нам притвориться, что этого не было. Мне до сих пор кажется, что он чуть ли не в измены это записал.
— Кому?
— Витке, его жене. Он ее боготворил, светился от счастья только от упоминания ее имени. Как, впрочем, сейчас мрачнеет, от него же. Единственная женщина, которую он согласен видеть рядом с собой.
— Ну, а ты? Ты же тоже женщина. И ты рядом.
— Поправка: я сестра, друг. Я все, что угодно, я даже, наверное, в чем-то он сам, но женщина для него одна, и это не я.
Я невольно вспомнила Алену. Что подтолкнуло его к ней? Желание забыться? Желание отомстить Вите? Или что? Отчаяние? Про необходимость женщины слышала, но по мне так лучше бы проститутке заплатил, чем с этой...
— Тогда скажи, а я тебе нравлюсь? Во мне ты кого видишь? — меня опять отвлекли от размышлений, внезапно сменив тему.
— Нравишься, — не задумываясь, выдала я, забыв про все сомнения. — Просто все очень быстро. Я не пойму, как к этому относиться.
— Ну, уже хоть что-то, — наконец, улыбнулся Егор, и мне стало легче.
Все же не могу без его улыбки.
— Я еще должна признаться, — откровенничать, так откровенничать. — Я тебя использовала. И вчера, и сегодня я хотела позлить Гастелло. Я заметила, что ты ему не нравишься...
— Ну, это я уже понял, — кивнул мужчина. — Не очень, конечно, приятно, но...
— Извини, я просто хотела, чтоб Мишка ревновал, — я чувствовала себя еще более виновато.
Я эгоистка. Меня никто и не заботил, кроме меня самой. Если что и делала, так это ныла всю неделю. Я даже забыла про самого Мишку и, по сути, зачем дед его отправил со мной в прошлую субботу.
— И как? Добилась?
— Ну, кажется, меня раскусили. Судя по тому, что нам устроили... Он злится.
— Тут ты не права, это скорее было предупреждение мне, что я покушаюсь на чужое, — засмеялся Егор, пододвигаясь ко мне поближе и обнимая одной рукой. — Твой Гастелло собственник, мне явно дали понять, чья ты.
— Да брось, — отмахнулась я, уже почти забывая о тревогах и волнениях, — я не его.
— Его. Ты сама сказала, что он тебе самый родной человек. Думаю, так как ты его, делить тебя с другими мужчинами он не очень-то согласен.
— Да ну, я же встречалась с парнями, с одним даже прожила полгода. А с другим так вообще рассталась только в прошлую субботу. И ведет он себя так только с тобой, только ты ему не понравился так сильно.
— Замечательно, — усмехнулся Егор. — Во мне признали соперника, это точно чего-то стоит.
— Егор, я...
— Тс, — мне сделали знак молчать и наклонились совсем близко, еще сильнее обнимая.
Его лицо было совсем близко, от его дыхания на моей коже мурашки пробежали по телу. Вспомнился поцелуй, и я невольно взглянула на губы мужчины. Захотелось, чтоб он поцеловал меня снова. Не на ветру, а здесь и сейчас и к черту всех окружающих!
— А теперь слушай внимательно, я не намерен сдаваться. Ты мне нравишься.
Если потребуется, я буду завоевывать тебя месяцы, а, может, и годы.
— Уста... — я не сдержала комментарий и за что, тут же получила поцелуй.
— И я не намерен играть честно, — усмехнулся этот наглец, глядя мне в глаза.