— Деду расскажу, что ты меня обижаешь!
Жаловаться деду любимая забава с детства. Ну и что, что мне уже не десять?
Все равно я маленькая перед этим лбом. Да, не образец взрослого поведения, но весело же.
— А я думал, своему Егору, — издал очередной смешок Мишка.
— А могу и Егору!
Вспомнилась вчерашняя сцена и тут же пришло осознание, что меня раскусили с моим глупым планом мести за Алену. Щеки запылали от стыда.
— Жалуйся, где мой телефон?
— Даже не видела.
Ну вот, вернулись к телефону, и с чего он взял, что я знаю?
— Не пробовал смотреть там, где оставил?
— Пробовал, а нашел тебя. Но не думаю, что ты его съела. Или съела?
— Не трогала я твой телефон.
Вот что он заладил, нужен мне его телефон, что мне с ним делать?
— Куда он тогда делся? — не унимался Гастелло, предпринимая вторую попытку варки кофе.
— А я знаю? Я домой пришла только утром, — обиделась я, отрезая колбасы и подумывая оставить кое-кого без бутербродов.
— Кстати, а чего это ты так рано пришла?
По его интонации я не поняла, это сарказм или нет? И как вот мне на это отвечать? Я же ему все уже рассказывала, или забыл на пьяную голову?
Мою заминку никак не прокомментировали, зато, наконец, поставили передо мной чашку с кофе и быстро покидали все лишнее в холодильник, достав молока.
— Саш, садись, чего стоишь, в ногах правды нет. Завтрак готов.
— С какой попытки? — буркнула я, и уселось на свое место.
— Разговорчики, — цыкнул Гастелло, прихлебывая кофе.
Какое-то время мы ели молча.
— Саш, отдай телефон, — опять заладил Гастелло.
Ну, правда, как сломанная пластинка!
— Не брала, но найду за определенную плату, — улыбнулась как можно милее в ответ.
— Сам уж найду, спасибо.
Вот так всегда, предлагаешь помощь, а от нее отказываются. Эх.
— Ну и ищи, — пожала плечами и потянулась за новым блином.
— Ты так и не ответила, почему это поход в театр закончился в шесть утра.
Похоже, Гастелло не помнит, что не театр. В следующий раз в долг буду просить и суммы побольше. Все равно у него память ни к черту.
— А, ну, мы не пошли в театр.
Мишка нахмурился. Ну и что он себе там, интересно, придумал? И не стыдно?
— Мы проиграли в Маза Парке всю ночь.
— Вот как? А на часы посмотреть? — о, у кого-то включился режим папочки. — Введу комендантский час, и будете знать!
— Да кто тебя слушать будет? — пожала плечами в ответ, делая новый глоток кофе.
— Суворова!
— Гастелло!
Ох уж, эти старые добрые препирания. И сколько бы они еще продолжились, если бы нам не помешал звонок телефона. Мы вместе подняли головы.
На полке, подключенный к розетке, лежал телефон Гастелло и стикер с запиской от деда: "Найден забытым в ванной, некормленый".
— Говоришь, где оставил, нашел меня? — удивленно переспросила я.
— Ну ой, — развел руками Мишка, вызывая смех.
* * *
Михаил
— А ты уверена, что Сан Саныч хотел, чтоб мы разобрали балкон?
Я отряхнулся от покрывшей меня с ног до головы пыли и пнул только что вытащенную коробку со старыми вещами. Я даже нашел коробку с моими тетрадями с младшей школы. Не думал, что это еще хранится.
— Если будет разбирать он, этот хлам так и останется на месте. Вытащит и поставит на место.
Сашка была не приклонена.
— А то ты не знаешь его, — закончила она.
— А вот летом мы не могли этим заняться? Тепло и все такое?
Я, конечно, мог понять Суворову. Война за разбор коробок идет далеко не первый год. Но то у меня руки не доходят, то у нее времени нет, то Сан Саныч дома. А хлама и правда скопилось много.
Но желание сделать это именно сегодня меня изрядно напрягало. Максимум, к чему подходило мое самочувствие, так это лежать и не двигаться, щелкать каналами в поисках футбола или вовсе включить какой-нибудь сериал и смотреть до победного. А вместо заслуженного отдыха меня заставили работать в поте лица.
— Не могли. Во-первых, дед со своим «а может пригодиться». Куклы, машинки, книги, которые никто не читает и одежда, которую уже никто не наденет. А во- вторых, я уже не говорю про память для потомков в виде моих первых двоек за чистописание.
— Там не двойка, — тут же возразил я. — Вам оценки не ставили.
— Там просто «очень плохо», — кивком подтвердила Суворова.
— Ну, не нравились твоей Тамаре... Как-то там... твои рисунки смирись уже.
— Она убила во мне художника! — возмутилась Сашка, заставив меня коротко посмеяться.
Вспомнил те безобразия, что она учинила в тетрадке для прописей. Зайчики, котики и что-то там еще. Пришлось новую покупать, иначе было уже никак. Но это я и сам сохраню для потомков. С примером как делать не надо.