- Упрямая дура! - разозлился Патрик. - Вот порвет тебя оборотень - и проделом тебе будет! Или постой, ты с оборотнями заодно!? Ведьмино отродье… надо б сжечь тебя на площади! Выставить с голыми сиськами у столба и подпалить тебе ляжки!
- Раз я заодно с оборотнями, - огрызнулась трактирщица, - вот сейчас впущу его сюда, и тогда посмотрим, чьим ляжкам будет жарче, моим или твоим!
- Стерва! - выкрикнул Патрик.
Трактирщица уже не слушала его; она выглянула в окошечко и торопливо отодвинула засов. По всему выходило, что за дверями не оборотень, а человек, и девушке он опасения не внушал.
А вот Патрик, едва увидев нового гостя, даже зарычал, кусая рыжий ус, и его тараканьи глазки налились кровью от злобы.
Приезжий - а это был именно приезжий, потому что жителей своего городишки Патрик знал наперечет, - был высок, строен и хорошо одет, в черные модные брюки, дорожные сапоги и строгое пальто из очень дорогого черного материала, застегнутое на два ряда блестящих пуговиц. На руках его были изумительной белизны перчатки - даже простыни местных девственниц были не такие белые, - а лицо…
- Да ты, верно, сын преисподней, и этот злой туман породил тебя! - рыкнул Патрик, рассматривая белоснежную кожу незнакомца, белоснежную гриву волос, рассыпавшихся по плечам, и алые глаза. - Альбинос! Нечисть!
Альбинос перенес его вопли молча, недобро разглядывая местного клирика. Туман осел на его плечах мелкими каплями, альбинос спешно стаскивал свои белые перчатки, чтоб согреть руки у огня, и ссору с Патриком явно оставлял на потом.
- Проходите ближе к огню, - меж тем суетилась трактирщица. - Вы, верно, устали? Давно в пути?
- Три дня, - холодно ответил альбинос. - По делам в вашем городе.
- Изволите снять комнату? - меж тем заботливо ворковала трактирщица, отчего-то раскрасневшаяся и разулыбавшаяся. - Наверху у нас есть вполне приличные ком…
Договорить она не успела; Патрику ее заботливость по отношению к приезжему франту очень не понравилась. К тому же, местный клирик ощутил свою ущербность на фоне щеголя.
Обгрызенные ногти с траурной каймой против белых перчаток, грязная, поношенная сутана, застиранная до уныло-серого цвета против модного добротного пальто и небритая, пьяная свиная харя против тонких черт белоснежного лица - Патрик явно был в проигрыше.
Сердце его резанула ревность.
Женщина, которую он уже считал своей и от которой так и не добился ни единой улыбки, просто таки стелилась перед приезжим! И ему ужин и выпивку подала махом, а Патрик половину вечера не может допроситься у нее свежего пива!
- Сын погибели! - проорал злобно Патрик, увидев, что приезжий берет вилку левой рукой. - Левша! Отражение демона! Да куда ты смотрела, толстозадая курица, когда пускала его в трактир! Этот франт намного хуже, чем оборотень! На костер его!
- Только кричите, - внезапно вступился за приезжего тощенький, застенчивый паренек-служка, смущенно приглаживая смоляную шевелюру, остриженную под горшок. - А оборотни ничего дурного вам не сделали. Да и вообще никому! И на приезжего человека наговариваете зря. А он просто левша.
Патрик перевел взгляд злобных, мутных глаз на мальчишку, и тот в панике зашатался, как осина на ветру, не зная, в какую сторону бежать, чтоб скрыться от злобного пастыря.
- Ничего дурного!? А кто передушил всех овец?!
- Так волк же, - промямлил мальчишка. - Его давеча же подстрелили…
Но Патрик не слушал его.
- Вот поставим этого призрака тебе на спину, защитник оборотней и демонов, - мстительно прошипел он, - обложим вас двоих хворостом и подпалим! Славный костер будет!
- Не связывайся с ним, Густав, - сказала хозяйка. - Поди лучше позаботься о лошадях господина.
- На костер? За что? - меж тем заинтересованно поинтересовался приезжий. Он уписывал свой ужин, с любопытством прислушиваясь к перебранке. Ни капли страха не отражалось в его чертах, видимо, он не понимал, что над головой его нависла настоящая беда. - Вы собрались меня сжечь за то, что я ем левой рукой?!
- Как будто этого мало! - фыркнул Патрик.
- Но это неправильно, - с легкой улыбкой произнес альбинос , уставившись своими алыми глазами на взбешенного Патрика.
Его тонкое, красивое, породистое лицо так и лучилось доброжелательностью, и Патрика это взбесило еще больше.
- Здесь я решаю, - рявкнул он, - что правильно, а что не очень! Это мой город! Я здесь закон! Эй, ребята - хватайте этого фанфарона! Сейчас мы нанижем его на вертел и испечем, поливая маслом!
Помощники Патрика с готовностью ринулись на альбиноса с победными криками, и первый же, кто собрался коснуться его, отлетел обратно, сшибая прочих с ног, как кегли.