И вот на вопрос, куда заменяется и уезжает из Афганистана прапорщик Черненко, старший прапорщик Сорокапуд, мрачно шутя, процедил сквозь зубы:
— Черненко нашего запросил через Министерство иностранных дел Голливуд для съёмок в американских боевиках.
Старший прапорщик Сорокапуд хотел ещё пошутить, но, увидев начальника штаба полка, о чём-то беседующего с лейтенантом Пластовцом, быстро распрощался со своим приятелем и, покручивая свои пышные усы, быстрым шагом направился к ним. Подойдя за четыре шага к майору Крамаренко, он поправил ремень, молодцевато приложил руку к головному убору, стал докладывать:
— Товарищ майор, старший прапорщик…
Начальник штаба прервал его на полуслове, и как старые приятели они обменялись крепким рукопожатием.
Высокий, стройный, в подогнанной под него форме, майор Крамаренко в присущей только ему манере, чёткими фразами, сопровождаемыми шутками-прибаутками расспросил о делах в роте, пожелал счастливой дороги, а в конце серьезно, строго, но по-доброму добавил:
— Смотрите, будьте осторожны, не нарвитесь на душманов!
Развернувшись, начальник штаба полка твёрдым размеренным шагом двинулся в направлении расположения подразделений боевого обеспечения. Замполит и старшина, отдав честь, отправились к складам, к месту загрузки машин продовольствием и имуществом. Подойдя к складам, они увидели начальника склада, прохаживающегося рядом с мешками и картонными коробками, приготовленными к загрузке. На подножке машины сидел, подставив голую спину лучам солнца, водитель из взвода обеспечения батальона и кладовщик. Они рассматривали фотографии и вели оживлённую беседу.
— Где остальные, почему не загрузили машину? — строго спросил у водителя лейтенант Пластовец.
— Они ушли в расположение полка к своим палаткам за какими-то вещами, — ответил водитель.
— Давно ушли?
— Да уже больше часа, — не поднимая глаз на лейтенанта, одевая куртку и ремень, тихо промолвил водитель.
— Давай-ка бегом за ними! — приказал Пластовец, пожимая руку подошедшему начальнику склада.
Через полчаса, двигаясь в развалку, не спеша появились солдаты.
— Где шлялись? Почему не загружена машина?! — раздражённо спросил замполит.
— Да мы на немножко отлучились, ничего же страшного не случилось, — в разнобой начали оправдываться бойцы.
— Как ненадолго?! Вы у кого отпрашивались? Больше часа отсутствовали! — громким голосом сказал лейтенант. — Немедленно на загрузку, потом я с вами разберусь и ещё ротному доложу!
— Не надо на нас кричать! — громко за всех выпалил сержант, командир отделения. Лицо лейтенанта побагровело:
— Как смеешь! Ещё пререкаться вздумали?! — взревел он. — Каждый час задержки чреват серьезными последствиями. Друг за друга надо держаться и неукоснительно выполнять требования своих командиров в боевой обстановке!
Сержант оторопело вытаращил на замполита свои бесцветные глаза. Таким он его ещё не видел.
Старшина, стоя рядом с начальником склада, молчал, медленно скашивая глаза в сторону лейтенанта, затем на солдат, потом опять на лейтенанта:
— Товарищ лейтенант, я их сейчас приведу в чувство. Пока Вы заберёте накопившуюся почту со свежей прессой, машина будет загружена и заправлена.
— Тогда я вас жду на КПП полка. Думаю, что экипажи БМПэшек заправились и уже там, — ответил Пластовец и направился в сторону штаба полка.
Солдаты продолжали шуметь. Старшина подошёл к ним вплотную:
— Чего шумите! Издеваетесь, вашу мать! Думаете, что замполит вас просто так ругал, словно с цепи сорвался? Он за ваши шкуры переживает. Вспомните сержанта Киева! Первый в роте должен был дембельнуться, а вот сейчас тяжело раненный в госпитале, без ноги лежит. Нам, пока светло, ещё по всем постам роты надо проехать. Духи не спят и не ждут, пока вы прохлаждаться будете!
— Снять и положить оружие! — указывая место у машины, прохрипел старший прапорщик Сорокапуд. — Даю ровно двадцать минут! Уложитесь, тогда ещё и горячим обедом в столовой накормлю.
Голос старшины звучал по-начальнически строго и резко.
— Ребята, нам старшина истину глаголет! — обращаясь к своим сослуживцам, сказал дембель, рядовой Аксютин.
Повернувшись к старшине, он спросил:
— А что брать, товарищ старший прапорщик? Опять эту бурду в трёхлитровых банках, под названием борщ, или импортную свинину, которая плавится на жаре? Может, Вы договоритесь, чтоб на посты нашей роты что-нибудь получше дали, так сказать, в соответствии с условиями.
— А ещё вместо хлеба, который как кирпич, — добавил рядовой Сайгафаров, — лучше муки возьмите с подсолнечным маслом. Сами лепёшки испечём, а то, когда буханка этого хлеба зачерствеет, то ей душмана легко можно убить!