Не показались. Даже тогда, когда мы очень осторожно пошли по дорожке, заглядывая в каждую из вольер. Я уже решила было заканчивать с экскурсией и уходить, когда сонная тишина была прервана: раздалось утробное рычание. Обернувшись к вольере, к которой до этого стояла спиной, я мысленно охнула.
Животное, которое вышло из тени, язык не поворачивался назвать собакой. Тхайн поразил меня, как поражает заряд мазера в сердце: сначала смотришь стеклянными глазами, а потом ноги подкашиваются. Я забыла, как дышать, забыла о жаре, о том, где нахожусь. Не потому что тхайн оказался огромным страшенным созданием с длинными лапами, а не собакой в моем понимании, а потому что улыбался.
Мне не показалось! Да, не может быть у собаки улыбки, как у нас, но эта лобастая вытянутая морда имела именно улыбающееся выражение. А янтарные глаза говорили: «Страшно, человечек? Так и должно быть, ведь я с легкостью могу порвать тебя зубками».
— В-великолепный молодой самец, — дрожащим от восторга голосом проговорил Стивен, — года два, я полагаю.
— Какой страшный, — сказала одна из женщин тихо.
— Ну что вы, гражданка. Красивый, — возразил кто-то чарующе мягким голосом.
Тхайн, который все еще «радовал» нас тихим рычанием, замолк. В меня ударило ненавистью, столь мощной и жгучей, что стало больно. Я начала падать, надеясь, что смогу справиться со слабостью. Не удалось, поглоти меня Черная дыра! Я успела протестующе простонать, прежде чем рухнуть в чьи-то объятия…
Обморок.
Первый в жизни.
Ну, как так?!
В обморок я упала не вовремя, и в себя пришла тоже не вовремя. Меня куда-то несли; носом я уткнулась в чье-то плечо. Я шевельнулась, проговорила что-то о том, что сама могу идти. Ох, ну что я говорю? И голос-то какой жалкий… Меня занесли в каморку дежурного и опустили в кресло. Я тут же коснулась слабой, будто налитой свинцом рукой лба — горячий. Да, я здорово нагрелась, пока шла к питомнику, но в обморок не от теплового удара упала.
Меня буквально сбила с ног ненависть. Чья-то пламенная, чистая ненависть. Из этого вытекают два вопроса: с каких это пор я заделалась в эмпаты, и чью ненависть я ощутила? Человека, что стоял за моей спиной? Или тхайна? Неужели последнего?
Из раздумий меня заставил вынырнуть вид шприца у моей руки. Сразу силы откуда-то взялись, и туманно-беспомощное состояние «где-я-что-я» сменилось здоровым беспокойством.
— Что за препарат? — требовательно спросила я.
— Не волнуйтесь, сейчас вам станет легче, — терпеливо разъяснил военный, который меня сюда и принес.
— Что за препарат? — упрямо повторила я и руки на груди сложила.
— БЭ-3 в активированной форме.
— Блокатор эо? Мне подобное не требуется, — я постаралась отодвинуться подальше от шприца и мужчины, что его держал. Он ловко отрезал пути к отступлению, опустив руку на подлокотник с той стороны, куда я отодвинулась.
— Уверены? Вам стало плохо из-за всплеска эо.
— Мне стало плохо, потому что напекло голову, — невозмутимо ответила я и взглянула на незнакомца, первый раз за все время нашего разговора.
Вот это сюрприз! Я ожидала увидеть недовольного чурбана вроде дежурного, но моему взгляду предстало породистое мужественное лицо. Обладатель оного по возрасту был ближе ко второй сотне, если судить по взгляду. Глаза такие темные, что, кажется, вбирают свет в себя. Дальше и присматриваться нечего, итак ясно, что это первоклассный самец, первая кровь, альфа. Излюбленный тип Нери — мужчина, который властность излучает, как радиационный фон.
— Как вы себя чувствуете? — спросил породистый, не торопясь убрать руку с подлокотника.
С тех пор, как я начала посещать вместе с Нери приемы, где собирались богатые и знаменитые, перестала испытывать смущение перед высокородными. Но то, как этот тип смотрел на меня, смущало.
Однако я скорее откушу себе язык, чем дам ему понять, что смущена. Приняв более расслабленную позу, говорящую о том, что вовсе я не напряжена, я сказала нейтральным голосом:
— Мне уже гораздо лучше, товарищ… — я замешкалась на секунду, посмотрела на знаки отличия на его форме, и продолжила: — капитан. Я недавно прилетела на Гебуму и никак не могу привыкнуть к духоте.
— В таком случае, добро пожаловать, — произнес он и, наконец, убрал руку с подлокотника. Только он отошел, я осторожно спустилась с кресла и поспешила проверить, не запачкалась ли во время своего позорного падения. Нет, Звезды миловали. Хорошо, а то итак уже показалась перед высокородным — а он точно высокого Рода — обморочной неженкой.
Капитан меж тем избавился от шприца и достал из компактной холодильной камеры дежурного бутылку с водой. Открыв крышку (как будто самой у меня не хватило бы сил сделать это!), он протянул бутылку мне, сопроводив это несколько ироничным: