Я ничего не отвечаю, потому что он задает глупые вопросы. Зачем все эти слова, к чему? Хотя… неважно. Мне просто нравится, как звучит его голос.
Он гладит еще нежнее, его руки касаются моей шеи, зарываются в волосы. Вдруг я слышу щелчок. Что это? Удивленная, пытаюсь снять эту штуку, но не могу… что-то не то с руками… Я замираю, понимая, что у меня нет рук.
У меня лапы.
А на шее — ошейник.
Проснувшись уже по-настоящему, я первым делом проверила, свободна ли моя шея. Конечно, свободна… Я приподнялась на кровати. Мое ночное зрение отвратительно, но я все же смогла различить очертания тела Джуди. Девушка негромко похрапывала во сне, эти звуки меня успокоили, изгнали тревогу. Все в порядке, я не собака.
Эта мысль меня повеселила, и я тихонько рассмеялась. Вот во что вылились сегодняшние переживания — в сон с явным подтекстом!
«Да, вы очень интересный мужчина, капитан Нигай, но вам нечего делать в моих снах. Там позволено бывать только одному человеку — Дейригану, моему будущему мужу».
Глава 5
Насчет сложного характера Гетена меня так часто предупреждали, что я напряглась, стоило ему только показаться в оранжерее.
Он пришел не один, с парнем-центаврианином. Последний явно был не из родовитых: физиономия простовата, лоска и воспитания в духе золотых стандартов не наблюдается. Я посмотрела на Гетена. Тот, как всегда, не сказал ничего лишнего и даже не попытался нас представить. Все, на что его хватило, это буркнуть:
— Еще один волонтер. Объясни ему все.
Я не успела даже кивнуть, как лирианец удалился. Ему не понравилось то, что пришлось самому подниматься ко мне на второй ярус и заниматься такими отвлеченными делами, как представление новеньких. Интересно, а если «милашку» Ларио чуть-чуть поддразнить, начать задавать глупые вопросы? Что он устроит? Разнесет все оранжерею, или лишь наорет? Часто говорят о том, что в гневе он страшен, но не преувеличивают ли?
— Э-э, блага, — ляпнул неловко незнакомец. — Ты тоже волонтер?
Я смерила его взглядом. И вот это недоразумение смеет обращаться ко мне на «ты»?
— Да. Как к вам обращаться?
Молодой человек с готовностью представился. Как я и думала, он просто назвал имя и фамилию, не добавив сакрального «Из Рода такого-то».
Я начала объяснять ему, как следует себя вести в присутствии Гетена, сколько у него практикантов и прочее. Новичок делал вид, что слушает, а сам крутил головой, разглядывая купол, ярусы, служащих, и на каждое мое слово по делу добавлял десять не по делу. Мало того, что он не слушал моих инструкций, так еще и мне не давал работать, все стремился поделиться своими мыслями насчет того, как рад, что его перевели из питомника, как здесь чисто и хорошо пахнет, какой вчера был шикарный ужин…
Я еле дождалась обеда! Но и в столовой этот несносный болтун не прекращал трещать, от него устал даже терпеливый Дейриган, а Дена Моран посмотрела на меня сочувственно, когда пришла пора возвращаться в оранжерею.
Позже я сделала еще одно открытие насчет «нового помощника». Он избегает любой работы. Точнее, работает, но лишь в кратких перерывах между болтовней, осмотром панорамы, почесыванием головы и трепанием браслета.
Вообразив для удобства, что это не волонтер, а ребенок, которого оставили на мое попечение, я глушила раздражение и терпеливо повторяла правила, которые он пропускал мимо ушей. А ведь мы работали вместе только один день!..
Когда я вечером вернулась в комнату, Джуди сразу отметила:
— Ну и злющая ты! Что случилось?
— Новый волонтер, — прорычала я, раздеваясь. Хотелось скорее отмыться не только от пятен земли и добавок, но и смыть с себя прилипчивую энергетику этого новичка. Кто знает, может, бестолковость заразна?
— Это тип по имени Мича, да?
— Да, — удивилась я. — Ты его знаешь?
— Его все знают. Сказочный раздолбай. Он сначала на складе помогал, его оттуда вытурили, потом отправили на самую простую работу в питомник, но и там он напортачил.
Я похолодела. Профессор Гетен… просто Гетен, это человек, который не станет задумываться о лишнем, то есть о том, что из себя представляет новый помощник. Так что в этом опасном сочетании факторов «раздолбай» и «Гетен» нет ничего странного, все к тому шло. И все же я уточнила:
— Ты хочешь сказать, этот Мича все портит?
— Именно так, — не пожалела меня Козловски. Да еще и коварно улыбнулась: — Нелегко тебе придется, задница.
— Не зли меня, пузатая, я сегодня опасна, — прошипела я, понимая, что мне придется работать за двоих и всеми силами стараться сделать так, чтобы Мича ничего не натворил.