— Знаю, Питер, — сказала она, кладя руку на плечо старого друга. — Но что же нам делать? Без первой орхидеи не было бы ни одной из последующих…
— Без меня тоже, — ровным голосом проговорил тот. — Я слишком многое отдал этому цветку, чтобы сейчас так легко сдаться. К тому же, если наша последняя орхидея не окажется черной, то я уж и не знаю, появится ли такая когда-нибудь на свет. Я сделал все, что мог…
— Пожалуйста, Каролина! — зазвенел голос Милеа, и оба разом обернулись к девушке. — Не проси его об этом, не надо! Простите, что я невольно услышала вас, мне казалось, что вы уже закончили разговор. — Она шагнула к Питеру и встала рядом с ним. — Не требуй, Каролина, чтобы он отрекся от своей мечты!
Каролина смотрела на друзей полными слез глазами:
— Но Гилберт Льюис…
— Я этого не потребую, — прозвучал от окна низкий мужской голос, и все трое вздрогнули.
Питер рывком обернулся и тотчас узнал страхового инспектора.
— Ты?!
— Берт! — вскрикнула Каролина.
Милеа с любопытством воззрилась на пришельца.
Первой пришла в себя Каролина.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она.
— Я следил за тобой, — просто ответил Гилберт, влезая в окно. С его длинными ногами сделать это было совсем не трудно.
В глазах Милеа вспыхнули задумчивые искорки. Как этот человек смотрит на Каролину…
— Тебе-то какое дело до всего этого? — прорычал Питер. — Мы ничего не собирались страховать.
— Питер, — прервала его Каролина, — это Гилберт Льюис, сын Стивена. Настоящий владелец орхидеи.
— Однако ни по закону, ни морально я не могу претендовать на ваши гибриды, — твердо сказал Гилберт прежде, чем Питер успел опять взорваться. Повернувшись к мрачному как туча ирландцу, он в упор поглядел на него. — С тех пор, как отец, умирая, рассказал мне о похищенной орхидее, я искал ее по всему свету. Отец годами трудился, пытаясь вывести цветок с черными пятнышками. Когда его украли, он… Врачи сказали, что он умер от рака, но на самом деле убила его не болезнь. Уж кто-кто, а ты это должен понять.
Питер побледнел, вспомнив, как только что грудью встал на защиту своего детища. Если б сейчас его украли… Ирландец кивнул.
— О да, — сказал он мрачно. — Мне очень жаль… в самом деле жаль, что с твоим отцом случилось такое.
— Берт! — Голос Каролины дрожал от боли. — Я понимаю, что это уже ничего не изменит, но все же хочу извиниться за отвратительный поступок моего отца. — Слова, пустые слова! Она не в силах была смотреть в его янтарные глаза. — Прости, Берт…
— И ты меня прости, — сказал он тихо.
Каролина вскинула голову:
— За что?
— За то, что я считал тебя сообщницей отца и не посмел довериться голосу собственного сердца…
Темные глаза Милеа расширились, и по ее губам скользнула понимающая улыбка. Только Питер, не замечавший ничего вокруг, думал о своем.
— Так насчет моего гибрида… — начал он.
Гилберт с неохотой оторвал взгляд от Каролины.
— Что? Ах, да. Как я понимаю, ты хотел вырастить черную орхидею?
— Да, — сказал Питер и смолк, внимательно глядя на него.
— И гибрид моего отца сыграл важную роль в этом проекте?
Ирландец открыл было рот, чтобы все отрицать, но так и не смог покривить душой.
— Да, — с трудом повторил он.
В этот миг Гилберт понял, что его отец наконец-то обрел покой. Алчный негодяй похитил его любимое детище, но потом оно попало в руки кристально честного человека. Как бы ликовал Стивен Льюис, узнав, что благодаря его гибриду будет создана черная орхидея!
Гилберт кивнул.
— Что ж, — сказал он, — тогда поделим все пополам, согласны? Я хочу только, чтобы во всех публикациях о черной орхидее был упомянут вклад моего отца. Если твой цветок окажется черным, вас ждет мировая слава. Так пусть же и имени Стивена Льюиса будут возданы надлежащие почести!
Питер широко улыбнулся.
— Ни на что иное я бы и не согласился.
Гилберт вновь повернулся к Каролине. Наконец-то…
Тонкие пальцы крепко сжали руку Питера, и он заглянул в нежное, прекрасное лицо Милеа.
— Пойдем, — сказала она тихо, но настойчиво. — Пойдем погуляем.
— Но орхидея… — начал Питер и повернулся за помощью к Берту Льюису, но тут увидел, что тот неотрывно смотрит лишь на Каролину, и усмехнулся, начиная кое-что понимать. — Да, конечно, — сказал он. — Мы прогуляемся возле скал.
Ни Гилберт, ни Каролина его не услышали. Просто оба они постепенно осознали, что остались одни.
Каролина приподнялась было с дивана, но Гилберт проворно опустился перед ней на колени и обвил крепкими руками ее талию. Янтарные глаза его были совсем близко.