Голд уже был сыт по горло орхидеями.
— Ладно, — проворчал он, — только до фургона понесешь ее сам.
Теперь, когда бесценный гибрид Питера О’Рили был у него в руках, Эрвин готов был нести его хоть до Южного полюса. Правда, вид у растеньица был неброский, зато оно стоило миллионы.
Если, конечно, цветы будут по-настоящему черными. А даже если и нет, то гибрид все равно произведет сенсацию на рынке.
Он бережно опустил орхидею в ящик, включил систему подогрева, освещения и вентиляции, и огляделся по сторонам.
— Ну что? — нетерпеливо вздохнул Голд. — Хочешь, чтобы я подпустил здесь огоньку?
Эрвин засопел, подняв за ремни тяжелый ящик, и снова оглядел следы многолетней работы, плодом которой стал гибрид, покоившийся отныне в его руках.
— Да! — выдохнул он. — Уничтожь все до последнего листочка. Знать бы еще, где О’Рили держит свои записи…
— Хочешь, я пошарю в бунгало? — с готовностью предложил Голд.
Эрвин судорожно сглотнул.
— Да нет, необязательно. Ему и так понадобится не меньше года, чтобы воссоздать эту красавицу. — Он кивнул на орхидею в ящике. — А к тому времени я уже выставлю ее на рынок и сорву хороший куш. Лучше пойдем отсюда.
Голд в темноте презрительно ухмыльнулся. Экий трус!
— Ладно, — отрезал он. — Бери цветок, а я поиграю с огнем.
Эрвин кивнул и торопливо вышел из оранжереи. Он постоял на пороге, свыкаясь с темнотой, а затем скрылся в лесу.
Каролина лежала, уткнувшись лицом в широкую грудь Гилберта и чувствуя щекой, как размеренно и сильно бьется его сердце. Блаженная истома разливалась по всему ее телу.
Она медленно села и потянулась за блузкой. Гилберт сонно шевельнулся и лениво открыл янтарные глаза.
— Спи, — шепнула Каролина. — Я только схожу проверю оранжерею. Питер наверняка не успел установить ночной режим.
Гилберт шумно вздохнул и потянулся всем телом.
— Ладно. Только возвращайся поскорее.
Они оба понимали, что надолго задержатся в бунгало. Быть может, не на одну ночь. В конце концов, пока Питер в больнице, должен же кто-то присматривать за его бесценной питомицей.
Каролина поднялась на ноги, ощущая восхитительную слабость во всем теле, и неверными шагами двинулась к двери.
Провожая ее взглядом, Гилберт гадал: сознает ли она, что движется, словно гибкая ленивая кошка? При одном взгляде на нее у него захватывало дух. Он никогда не перестанет желать эту женщину. Даже когда они отпразднуют золотую свадьбу, он будет думать лишь о том, как бы утолить любовный голод.
На губах Гилберта дрогнула хищная любящая улыбка.
Выйдя в ночь, Каролина глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Она подумала о Гилберте, который ожидает ее, и улыбнулась, а потом быстро пошла по залитому лунным светом саду к оранжерее. Она только проверит датчики и сразу же вернется назад…
Подойдя ближе, Каролина с удивлением увидела, что дверь оранжереи открыта настежь. Как это Питер мог допустить такую промашку? Или, может быть, гибрид последнего поколения нуждается в более низкой температуре?
Она шагнула за порог, и ей в лицо ударила волна знакомого влажного жара. Каролина прошла дальше, и вдруг ее ноздри словно ожег острый, горячий, резкий запах.
Бензин! Этот запах ни с чем не спутаешь.
Девушка обмерла, по спине пополз неприятный холодок — предвестник близкой опасности. Краем глаза она уловила за спиной какое-то движение, обернулась, но смогла рассмотреть в темноте один лишь черный зловещий силуэт.
В ночной тишине прозвучал тихий, пугающе бесстрастный голос:
— Извини, малютка, я ничего не имею против тебя лично. Так получилось.
Мелькнула крохотная вспышка света.
Спичка! — догадалась Каролина и открыла рот, чтобы закричать, но в этот миг перед ней с алчным уханьем выросла стена пламени.
Рик Голд неторопливо отступил к порогу и пожал плечами. Жаль, что белокурая красотка явилась так не вовремя. Еще пару минут — и его бы след простыл.
Он как раз закончил расплескивать бензин, когда услышал ее шаги, и едва успел отскочить от двери, притаившись за косяком.
Голд глянул, как огонь стеной движется в глубь оранжереи, и удовлетворенно кивнул. В таком пожаре ничто не уцелеет!
Он развернулся и трусцой направился к лесу.
Каролина инстинктивно отступала под неумолимым натиском пламени. Беда в том, что здесь была всего одна дверь, а пожар начался именно оттуда.