Закончив разговор с внучкой, Боалу поднял взгляд на молодого человека, который стоял над ним, чуть ли не приплясывая от нетерпения.
— Все улажено. Верховный жрец прибыл?
Нолахо кивнул.
— Этот старый… дворецкий провел его в библиотеку. Яхта готова к отплытию?
— Да.
— Тогда надо торопиться, — возбужденно проговорил Нолахо, которому уже осточертело все время подталкивать старого дурака.
Боалу вздохнул. Он до сих пор не был уверен, что заочный брак — такая уж хорошая идея, но с другой стороны… Его внучка открыто живет с немолодым мужчиной, и об этом, того и гляди, пронюхает вездесущая пресса. А значит, нужно действовать. Его долг — как можно скорее привести Милеа в чувство.
Милеа оставила работу и по красивому, но одичавшему саду прошла к оранжерее. Войдя, она плотно притворила за собой дверь — Питер научил ее прежде всего заботиться об орхидеях.
Он, конечно же, сразу услышал ее шаги, тем более что привык работать в одиночестве, и то, что в оранжерее может появиться кто-то еще, было для него внове. Впрочем, в данном случае это ощущение было приятным.
Ирландец окинул девушку любящим взглядом. Он все еще не мог поверить, что это чудо и впрямь принадлежит ему. Свои длинные волосы Милеа стянула на затылке в конский хвост, а на ее нежной щеке темнело пятнышко грязи. Она была восхитительна.
— Привет, голубка.
— Питер, только что звонил дедушка! — Милеа широко улыбалась. — Он хочет встретиться с нами в три часа.
Питер глянул на ее сияющее личико и сам расплылся в улыбке.
— Вот видишь, голубка! Я же говорил, что все уладится.
— Да. Не беспокойся, я не пригласила его сюда. Я же знаю, что об этом месте нельзя говорить никому, по крайней мере, пока не проснется эта юная дама, — весело прибавила девушка, кивком указав на тугие зеленые бутоны.
Питер отложил термометр, который вертел в руках, и шагнул к Милеа, чтобы заключить ее в объятия.
— Ждать осталось уже недолго, голубка. А потом, если хочешь, мы сможем переехать поближе к твоей семье.
Милеа твердо покачала головой.
Питер протянул к ней руки, и девушка прильнула к нему. Как приятно было обнимать ее и планировать будущее вместе!
И все же ему становилось не по себе при мысли, что принцесса все утро скребла и мыла полы. Питер уже не раз просил ее не заниматься этой грязной работой, но она настояла на своем. В глубине души он по-прежнему не мог избавиться от ощущения, что Милеа слишком хороша для него, что он слишком многого лишил ее, взамен предложив только жизнь в безлюдье и скуке, в тесном бунгало, которое запросто уместилось бы целиком в бальном зале королевского дворца.
Питер сердито отогнал от себя эту мысль. Разве Милеа прежде уже не обижалась на подобные его речи? Будь он проклят, если даст ей понять, что тревожится об их будущем.
— Что ж, хорошо, — весело сказал он вслух. — Где же мы встречаемся с твоим дедушкой?
— На смотровой площадке. Знаешь, где это?
— Голубка, да ведь я семь лет прожил на этом острове, так что теперь знаю его как свои пять пальцев!
Гилберт Льюис шагнул в лифт и нажал кнопку седьмого этажа.
Это здание-башня находилось на одной из центральных улиц города, и в нем, помимо прочего, располагалась известная юридическая фирма.
Называлась она «Салливан, Ливс и Финчли», но от Салливана и Ливса давно уже не осталось и следа. Теперь фирма занимала весь седьмой этаж здания, и в ней трудилось множество сотрудников, среди которых были крупные юристы, получившие университетское образование в Штатах либо здесь, на островах.
Гилберт прямиком направился к лучшему представителю этого племени — Алексу Финчли, внуку основателя фирмы, пятидесятидвухлетнему крючкотвору, который держал весь Лаоми в своей плотной короткопалой ручке.
В просторной приемной Гилберта встретила секретарша Алекса Финчли. Договариваясь о встрече, он назвал свое настоящее имя и не сомневался, что юрист уже успел тщательно проверить все данные будущего клиента.
Что ж, теперь он знает, с кем имеет дело, и наверняка готовит встречу по высшему разряду.
Гилберта провели в огромный кабинет, устланный гигантским бело-голубым ковром. Вся обстановка была выдержана в белых и голубых тонах, а из огромного, во всю стену, окна открывалась панорама города.
Сам Алекс Финчли с виду смахивал на плюшевого медвежонка — круглоголовый, коренастый, с упитанным брюшком и коротенькими ручками и ножками. Даже волосы его напоминали мягкую бурую шерстку, а глаза на круглом улыбчивом лице были похожи на черные пуговички. Впрочем, подойдя ближе, Гилберт обнаружил, что эти забавные «пуговки» обладают стальным взглядом.