— И о чем же ты думал? — Мне вдруг интересно, кто же другой призывал его. С кем он вот так танцевал, кружился по роскошной бальной зале, кого держал за талию горячими как потусторонняя лава руками, и кому вот так же шептал, склонившись к уху. — Чем же были заняты твои мысли на балах?
— Другим, — повторяет демон.
— Чем?
Ответить он не успевает. Музыка прекращается, и мы замираем, тесно прижатые друг к другу, среди таких же замерших пар. Смотрим, как расступается толпа, пропуская Правителя и его жену, Огнию.
Она все так же похожа на Ма. Тонкой фигуркой, хрупкими, изящными чертами лица, чуть вьющимися светлыми волосами, волной спадающими на спину. Синяки и кровоподтеки, портившие ее красоту, сошли, не оставив и следа. Рука с узкой полоской браслета на тонком запястье, прежде безвольно висевшая на перевязи, сейчас кажется абсолютно здоровой. Я не могу понять, как такое возможно, ведь даже помощью демонов ведьма не может восстановиться так быстро. Но я явственно вижу ее перед собой — и сейчас она до невозможности совершенна.
Яркая и величественная, Огния держит себя с достоинством королевы, притягивает взгляды. Правитель, высокий, статный, подтянутый, с гордостью ведет ее по залу, демонстрируя, словно главную драгоценность. Волна шепотков проносится среди гостей.
Идеальная пара. Лидер и его прекрасная женщина.
Во рту становится горько.
Правитель что-то говорит, продвигаясь к подиуму в центре залы, и его голос все так же силен и звучен, проникновенен, но я не слышу слов. Кровь шумит в ушах, когда я легко, не задевая собравшихся, проскальзываю вперед. Он должен пройти совсем рядом со мной.
Ближе, ближе.
Мое тело напряжено так, что это почти больно. Есть всего один шанс, всего одна попытка.
Ну давай же!
Нитяной браслет Черной банды соскальзывает с запястья. Зажимаю его в ладони, не решаясь пока начать трансформацию — любой колдун почувствует магию. Правитель обязательно почувствует магию.
Они все ближе. Я моргаю — смотрю на приближающуюся пару колдовским зрением. Два энергетических пятна, опутанные связями. Одно — то, что дальше от меня — совсем темное, погасшее, оплетенное чужой магией и лишь поэтому существующее. Узнаю знакомый рисунок приворота, привычные узоры и завитки. Второе — то, что ближе — живое, пульсирует. Магия слабая, но есть и что-то еще…
Что-то слишком знакомое.
Что-то не так.
Крик, громкий и отчаянный, заставляет меня вздрогнуть, разрушая концентрацию. Вижу, как один за другим выскальзывают из зала гвардейцы, направляясь, наверняка, на подмогу своим безвольным собратьям.
Голос Правителя все так же безмятежно спокоен.
— Небольшие волнения, — почти равнодушно уведомляет он. — Ничего страшного.
В следующее мгновение они рядом со мной. Отталкиваю женщину — она мне не нужна — позволяю силе вырваться из нитяного браслета, превращая его в острый черный клинок.
И краем глаза замечаю, что на лице Огнии нет ни страха, ни удивления, ни отчаянной решимости защитить того, кто привязал ее приворотом. Нет тех сложных, противоречивых чувств, которые были у Шута, когда я пыталась пробудить магию Бриз во время атаки тварей. И, конечно, нет той одержимой влюбленности, которую буквально излучала Ма.
Огния спокойна.
Будь у меня еще пара секунд, еще несколько мгновений перед появлением пограничников, я, наверное, успела бы понять. Успела бы вглядеться в рисунок приворота, увидела бы знакомые метки. И осознала бы, что не Правитель, одержимый извращенной любовью к Ма, приворожил Огнию, а она его. И именно она, тихая сумасшедшая жена, почти никогда не появлявшаяся на публике, беспрепятственно могла передвигаться по туннелям под городом, раскидывая липкую сеть темного колдовства.
Она, конечно, она поднималась в квартиру пограничника Теня по узкой винтовой лестнице, оставляя свои следы — гниль опавших листьев, гарь осенних костров. И браслет на ее руке не мешал Правителю тянуть силу из послушного сосуда, нет, он блокировал энергию самой ведьмы. Ведьмы, вошедшей в полную силу как раз сейчас, на исходе осени.
Сейчас я понимаю это все — но не успеваю остановить удар.
Взмах черного клинка.
Энергетическая связь опадает, рассыпаясь крошечными рыжеватыми искорками. Как снег, как пепел. Беззвучно и завораживающе красиво — и сердце неприятно сжимается в груди. Как будто я уже знаю, уже понимаю, что без тонкой нити приворота, связывавшей его с женой, Правитель — Светлый Человек — мертв.
И был мертв уже давно.
Обмякшее тело оседает на пол.