Но нет, стоит чуть-чуть ослабить самоконтроль, как все начинает разваливаться, рассыпаться на моих глазах. И демоны…
Прикусываю губу — со злостью, до крови. Нельзя сдаваться, нельзя уступать. Маленькая Лу — крысеныш — и та не сдавалась, хотя ей было сложнее. Так неужели сдамся я, равнинная ведьма, которую когда-то называли Черной Луной?
— Так-то лучше, подруга, — кивает Тухля. — Не время расклеиваться, и уж об этом я тебе сразу сказал. А что касается Правителя… ты ему в таком состоянии не угроза. Так что, Лу, тебе бы восстановиться. Но только вот не здесь. На ярмарке равнинным делать нечего.
— Я с места не сдвинусь, пока не дождусь Бриз, — упрямо повторяю я. — Хочешь силой выволочь меня на равнины? Давай. Попробуй.
Городской маг кривовато усмехается.
— Ладно, Лу. Слышала о такой ярмарочной штуке, которую иногда еще называют “слежка”?
— Вы вечно за кем-то следите, — хмыкаю я. — Чего тут знать. Хочешь свежих сплетен, иди на ярмарку, там знают все и про всех, от планов Черной банды до имен любовников рыночной торговки.
— Штык, Север и Клин. А о планах Черном банды мне, к счастью, известно лишь то, что в последнее время черные забредают к нам слишком уж часто. Знал бы больше, висел бы сейчас в петле, — скалится Тух. — Слежка же, это не наш трюк. Ты же занималась любовной магией, Луна, неужели не помнишь такого? Отчаянных женушек, жаждущих убедиться, что все в голове привороженного мужа в порядке? Что и мыслей о сопернице нет? Вот они-то и бегут с полными кошельками к колдунам, умоляя дать заглянуть в сознание их благоверного. И заглядывают. За хорошие деньги.
— Слышала, — неохотно признаюсь я. — Но это не мой профиль. Тут нужна иллюзия. Рисуешь идеальную картину, жена радуется, что ее любят. И все.
— Это у шарлатанов все, — ухмыляется маг. — А ведь есть и те, кто реально может отправить визитера в чужое сознание. Если, конечно, туда есть дорожка.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что дорожка в сознание Бриз у нас есть. Я помню ее тотемную магию, вы с ней кровно связаны, да и обруч, который нацепил на нее Ужас, неплохой ориентир. Я могу помочь тебе заглянуть внутрь, но…
— Но?
— Но взамен ты пообещаешь, что уйдешь, когда убедишься, что с мелкой все в порядке. Мне лишнее внимание ни к чему. А ты у нас сейчас многим покоя не даешь.
***
Сладкий дым благовоний заполняет шатер, щекочет ноздри, чуть дурманит разум. С непривычки в глазах двоится, и раздвоенный Тухля подбрасывает заговоренных ветвей в костерок, разведенный в той же простой жаровне, что служила для обогрева. Призрачный огонь разгорается сильнее, выбрасывает вверх длинные, извивающиеся языки сине-лилового пламени. Рассыпается крошечными искорками в холодном воздухе.
Смотрю на это — недоверчиво, но молча. Ярмарочная магия, броская и красивая напоказ, всегда вызывала у меня двоякие чувства. На равнинах учишься быть проще, использовать ресурсы эффективнее, а здесь все упирается в эффектность, в завораживающую внешнюю красоту.
А вот что там внутри, кто бы знал…
Тухля протягивает ко мне руку прямо через огонь. Призрачное пламя лижет его худую ладонь, растворяет кольца и браслеты без остатка. Поглощает их энергию, впитывает чары. И не так-то просто решиться протянуть руку в ответ, отбросив сомнения, отбросив осторожность.
Это неожиданно больно. Магия сотней призрачных игл вонзается в кожу, вливается в кровь. Моргаю — раз, другой, пытаясь стряхнуть оцепенение, развеять туман перед глазами, и на мгновение мне кажется, что Тухля меня так ловко обманул, обвел вокруг пальца…
“Ему же доводилось убивать равнинных”, - проносится в голове.
А потом я уже не я.
Эмоции, переживания, чувства. Они захватывают водоворотом и тянут вниз, под воду, в бурлящие темные глубины. Почти тону, ничего не понимая в этой сумятице, в этом хаосе. Захлебываюсь чувствами, как это назвал Безмолвный Ужас, и хочется горько рассмеяться, потому что он, равнинный колдун, наверняка знал об истинных чувствах ничуть не больше меня.
Это же не загробный мир и не адские страдания. Это простые человеческие чувства. Почти забытые — мощные и неподдающиеся контролю. Чувства без фильтра, искренние и острые. Такие, испытывать которые не решился бы ни один призывающий демонов.
А Бриз просто так живет. Ее мир полон ощущений, полон боли. Ноют порезы на шее, гудят усталые ноги. Отчаянно хочется пить, и язык кажется распухшим и огромным в пересохшем горле, а дорога впереди — бесконечной. Действительно бесконечной.
Но это не худшее. Хуже другое.