Я видела в нем демона, которым он всегда был.
— Тебе действительно надо отдохнуть, — негромко произносит он.
Я вижу, как черная муть, тонкой пленкой затянувшая поверхность озера, втягивается обратно в его ладонь, облепляет, как перчаткой. И тает.
Демон вынимает руку.
— Теперь тепло. Как летом, — он смотрит на меня с легкой улыбкой на губах. — Ты можешь окунуться, освежиться. А после я посторожу твой сон. Если ты мне, конечно, доверишься. А если нет…
Он не продолжает, но я понимаю, что же кроется за этим “нет”. Усталость, слабость, уязвимость. Луна, у которой никогда не было шансов против мастера Черной банды. Возможно, опять подчинение, зависимость.
Но хуже всего провал. И то, что Бриз снова не дождется помощи от старшей сестры.
Довериться демону — такая ли это большая плата за то, чтобы исправить старую ошибку? Ту, что жжет и тянет глубоко в душе, не дает покоя.
— Согласна ли ты? — мягко спрашивает демон. Его лицо совсем близко, и тьма, глубокая, завораживающая, притягивает. Хочется протянуть руку, коснуться. Дотронуться.
Я шумно выдыхаю, отворачиваясь.
Мне нужен сон, мне очень нужен сон.
— Да, — коротко бросаю я. — Вы с Бряком можете посторожить возле убежища.
***
ГЛАВА 18. ЛИЛИТ
***
Я замечаю их сразу, как только мы пересекаем границу негласной зоны отчуждения. Север — полупустой, с бедными городишками и вымирающими уже в начале осени холодными пустошами — никогда не интересовал ни одну крупную колдовскую банду, оставаясь местом, где весной и летом бродят своевольные одиночки. Юг же — лакомый кусочек — разделен на зоны влияния, расчерчен не хуже городских кварталов, и зона одного мастера сменяется зоной другого. Нигде ты не один, везде вторгаешься на чью-то территорию, нарушаешь чьи-то границы.
Глупо было бы думать, что разведчики не засекут меня. Если даже жалкая, только-только ушедшая с ярмарки ведьма не может ускользнуть от их внимания, что и говорить о Черной Луне. Моя магия, вернувшаяся после глубокого сна, должна ярко светиться даже здесь, в царстве сильных колдунов, ведь когда-то сам Черный Пепел делился со мной силой. И это оставило свой отпечаток — из тех, что не меркнут со временем.
Темные тени колдунов-разведчиков безмолвно следуют за мной, периодически сменяясь, когда мы пересекаем очередную границу, но есть среди них и тот, кто наблюдает за нами постоянно. Шанс, скаут Черного Пепла.
Воспоминания легким холодком скользят по коже.
Я ушла по своей воле. Никто не прогонял и не отпускал меня, просто однажды, на четвертый год в банде, я поняла: хватит. Все. Не могу сказать, что меня задевало быть ручной ведьмой Черного Пепла, девушкой, которая сидела возле знаменитого мастера, и вовсе не жестокость и цинизм южного колдовского сообщества подтолкнули меня к осознанию необходимости перемен. Нет, я ведь тоже была одной из них, циничной и жестокой Лилит, наложившей приворот не на одну сотню видных молодцев, устранившей не одну соперницу, вправившей мозги не одному неверному мужу. Я была именно такой, какой хотел видеть меня Черный Пепел — красивой, женственной и равнодушной ведьмой, успешно практикующей любовную магию на зло и зависть ярмарочных соперниц. Еще бы, ни одной городской заклинательнице не накопить столько силы, как равнинной ведьме, и не каждая сильная равнинная ведьма озаботилась достойным покровителем, чтобы не стать добычей другого главаря. Мир равнин всегда был жесток, и я принимала это как необходимое зло. Просто…
Просто в один момент мне захотелось ее. Свободы. Власть Черного Пепла, негласная и непреклонная, давила не хуже ошейника. И я ушла, потому что могла уйти. И не вернулась, потому что не хотела возвращаться. Сначала ушла на лето, отправившись в поисках сторонних заказов, не связанных с бандой, а потом, под осень, так и осталась среди безжизненных пустошей севера, кочуя от ярмарки к ярмарке, сопровождая бродячие караваны заклинателей, уклоняясь от настойчивого пограничника Теня. Ужаса.
Не могу сказать, что я боялась вернуться. Да, мастер мог желать наказать меня за дерзость, за самовольный уход, но месяцы сливались в годы, а никто так и не появился на пути, чтобы вонзить нож в спину. А я… Я отчего-то была счастлива. Свобода дурманила разум, а противник — как тогда казалось — разжигал в крови азарт. Я словно бы вновь стала живой, настоящей. Просто собой, Луной, а не Лилит, как любил называть меня мастер, отстраненно перебирая мои волосы, как шерсть послушной зверушки.