— Скучные взрослые, Луна, иногда занимаются очень интересными вещами, — шелестит голос Черного Пепла.
И вот они — мы. Она — я — прячет раненую руку за спину, вытягивает вперед ногу. Нарочито сексуально, с вызовом, с приглашением. Она — я — сидит на его столе — этом рабочем столе, все так же стоящем на своем месте в углу палатки — спихнув на пол все мешавшие ей вещи. И Черный Пепел ловит ее — меня — за лодыжку, принимает вызов, соглашается поиграть. Подтягивает к краю стола, и она — я — обвивает ногами его бедра.
И их — нас — разделяет всего ничего. Какая-то жалкая полоска воздуха.
Вижу их тени, слышу их приглушенные, призрачные голоса. Они шутят, обмениваясь ничего не значащими, пустыми фразами. Играют в эту странную игру, в которой один из игроков не помнит, что никогда не соглашался играть, а второй притворяется, что это ему предложили. Она — я — смеется, а его холодные пальцы скользят по ее ноге выше — до ажурной резинки чулок, до обнаженного бедра. Чувствую эти прикосновения — здесь, сейчас — ледяными иглами по коже…
— Еще чуть-чуть? — эхом повторяет мастер какие-то мои слова, забытые, пропущенные. И эхо отдается в настоящем, от темного полога палатки, повисает в пропитанном благовониями воздухе. Кончики пальцев призрачного Пепла излучают темную, мощную энергию, сопротивляться которой я никогда не умела. И он касается ее — меня — ласкает, снова, снова и снова. И дрожь пронзает тело меня настоящей, меня теперешней, когда я чувствую все то же, все те же умелые прикосновения, так безошибочно, так точно приводящие туда, где…
Воспоминание распадается.
Я открываю глаза и понимаю, что даже не помню, как зажмурилась, как пыталась спрятаться, укрыться от нахлынувшего прошлого. Демон рядом со мной, и золотистые осколки магического амулета блестят на его ладони.
Демон уничтожил воспоминания.
— Колдун вытягивал из тебя силу, — просто говорит он.
Заклятие морока. Конечно.
Черный Пепел не позволял никому сохранять силу на его территории. Крошечная золотая безделушка над дверью погружала вошедшего в худшие воспоминания, высасывала магическую энергию. Да, когда-то талисманы Пепла не были направлены против меня. Сейчас же…
— Ты слишком сильна, — соглашается демон. — Представляешь для него угрозу.
Мы смотрим друг на друга. Он в очередной раз спас меня по собственной воле. Не позволил Черному Пеплу вытянуть силу, подавить разум. Выдернул из пучины худшего кошмара, того страшного момента, когда я поняла, кто же такой мой мастер.
И я все еще дрожу от возбуждения. И, вероятно, стыда.
— Ты был там, — тихо произношу я. Знаю, что это правда, что демон видел все, чувствовал все. — В моих воспоминаниях.
Демон кивает.
— Он убил ее, Солнце, — говорю. — Она была сомнамбулой, маленькой, не сознающей своей магии сомнамбулой, и она могла быть опасна. Она могла быть чьим-то оружием. И он просто…, — слова застревают в горле. — Он просто…
— Он ее убил, — заканчивает демон. — Свернул шею.
— Да. Колдовские банды решают, кому на равнинах жить, а кому умирать. И таких, как она, просто убивают. Бессознательных ведьм убивают.
— Таких, как твоя сестра.
Слова застывают в воздухе. Он прав, демон. Не зря зачарованный амулет погрузил меня именно в это воспоминание. Я нырнула в него не потому, что до сих пор боюсь неугасших чувств к Черному Пеплу, не потому, что та влюбленность слишком походила на противоестественную влюбленность Ма.
Нет.
Тот отвратительный звук, с которым ломаются кости, та секунда, вновь погрузившая меня в кошмар детства, та судьба, постигшая сомнамбулу-Солнце — все это ждет Бриз, если я не смогу отбить город у Правителя и его безвольных гвардейцев. Бегство на смертельные для сестры равнины… или виселица.
Тянусь рукой, почти бессознательно, машинально, и горячая ладонь демона сжимает мою.
“Ты не одна, Лу”.
***
— Луна, — Шанс не позволяет удивлению отразиться на его лице. — Черный Пепел готов встретиться с тобой.
Он хотел бы видеть меня на коленях и ожидал, наверное, что магия, пронизывающая убежище Черного мастера, подчинит меня. Но я сижу на удобном диване, закинув ноги на подлокотник, почесывая Бряка за ушком. Спокойная, как будто ничего и не происходило. Улыбаюсь, совсем как прежняя Черная Луна.