— Что, — выдыхаю, — пережидаешь бурю?
Шагаю к нему, и затишье обволакивает, втягивает в мягкие объятия.
Огонь бросает красноватые блики на выбеленные солнцем, равнинами и демонами волосы разведчика. От странного сочетания молодого загорелого лица и совершенно белых волос бросает в дрожь, и это даже если не смотреть в черные от колдовской силы глаза. Край магической татуировки выглядывает из-под воротника длинного кожаного пальто, исчезая далеко под ним. Пересыпающиеся частички пульсируют, источая энергию, и я понимаю, что и его капля есть в этом разверзшемся энергетическом море вокруг нас, что и он подпитывает силы мастера.
— Не стоило приходить так, — повторяет свои слова Шанс. Он спокоен, и спокойствие пугает, как и голос — монотонный, ровный, словно бы разведчик разговаривает с человеком на грани безумия, готовым сорваться в любой момент. — Тобою движет гнев, обида, ярость. Неподходящее состояние для того, чтобы вести переговоры.
— Переговоры, — невольно кривлюсь я. Все снова проносится в голове: похотливые рожи колдунов, Солнце, манящая магия Черного Пепла, плеск воды в купальне и черные глаза демоницы-защитницы, так похожей на меня. — Да что вы понимаете в переговорах? Петлю на шею да в болото, вот и все ваши переговоры.
— Ты не контролируешь своего демона, Луна. Ты слишком много чувствуешь. А в нашем мире это опасно, — спокойно подчеркивает Шанс. — Что происходит вокруг нас, как ты думаешь?
— Ха, — я смеюсь. Смех надорванный, истерический. — Что происходит, Шанс? Он, — указываю рукой в сторону скрытой мглой палатки Черного Пепла, — напал на меня, когда я отказалась вспомнить времена, в которые я была просто девчонкой, гревшей ему постель. А демон… Он встал на мою защиту.
— Охотник всегда идет своим путем, — качает головой Шанс. — И не всегда его путь подходит кому-то другому, пусть даже и кажется, что у вас одна дорога. Но нет, у ведьмы и демона одной цели не бывает. Сейчас он ведет свою войну. Свою охоту. Думаешь, ты что-то выиграешь, если демон, которого ты не контролируешь, уничтожит тех, к кому ты пришла за помощью? Ведь ты не так просто появилась здесь, Луна, не вспоминать прошлое, не возвращаться. Ты пришла, потому что когда-то была одной из нас, когда-то это было тебе выгодно. Но призванный тобой демон портит все.
— Демон никогда не делал того, что было бы мне во вред, — тихо говорю я. — И не тебе судить, Шанс, не вам меня судить.
— Может быть, — легко соглашается разведчик. — Может быть, и не мне. Но демоны не должны быть настолько свободными, Луна, демоны не должны вести свои игры в нашем мире. О чем ты думала, когда призывала его, прекрасно понимая, что не сможешь контролировать?
— Я просто хотела выжить, — смотрю в его черные глаза, не отводя взгляда. Он ведь не может не помнить того, что делал со мной Черный Пепел. Не может не знать, что делает жестокий мир равнин с теми, кто недостаточно силен. — Я до сих пор хочу выжить. Капля силы, ничтожная капелька в море силы Черной банды, частью которой я когда-то была — разве это много? Разве я многого прошу? А что взамен, подумай. Я уничтожу вашего конкурента, сотру с лица земли чудовище, которое отравляет жизни…
— Почему ты так уверена, что справишься там, где сгинул уже не один колдун? — холодно обрывает меня Шанс. — Думаешь, все мы слепы и глухи? Или так уверены в своей силе, своей неприкосновенности, что не замечаем ничего? Но ты к нам пришла не предлагать помощь и не просить ее. Ты решила требовать.
— А что я должна была делать? — злое отчаяние захлестывает меня, как тот шторм, что беснуется вокруг нас. — Не на коленях же приползать? Зато теперь вы меня слышите. Зато теперь он остановился, когда я сказала, что не хочу.
— Когда твой демон это сказал, — поправляет разведчик. — Подумай, Луна, не сменила ли ты один поводок на другой? Ты ведь связана, и не одной клятвой, многими. Чью волю ты сейчас выполняешь? Охотника? Ужаса?
Имя мертвого колдуна-убийцы зависает между нами.
Шанс вдруг подается ближе, наклоняется ко мне.
— Скажи, Луна, веришь ли ты, что сможешь остановить бурю?
Я оборачиваюсь. Чернота поглощает лагерь, редкие всполохи яркой магии пронзают темную пелену, зависшую вокруг нас. Слышны крики — короткие, обрывистые. Слышен вой, визг. Бряк тоже где-то там, в этом хаосе, пытается воплотить в жизнь свое право на месть.
Это место сломало не только меня. Прошлое, удушливо горькое, давит не только на мои плечи, и не только я выжила вопреки всему. Сейчас я особенно остро понимаю, что если бы не демон, я бы отсюда не вышла. Пала бы жертвой собственной ошибки, как он и говорил, запутавшаяся, потерявшаяся, вновь подчиненная.