— В то время, когда мы, в денежно-кредитном управлении, экономим каждое сенжи, ваши агенты сотнями тысяч заиров крутят, как цыган солнцем!
«Что этот напыщенный и наодеколоненный душка понимает хотя бы в розыскно-оперативной работе, не говоря уже об адском труде нелегалов?», — нашел в себе силы мысленно возразить полковник.
— А ведь средства могут понадобиться срочно. На наше благородное дело. И что получается?! Их в нужный момент может просто не оказаться! Да Шабила за такие штучки вас всех до толщины купюры раскатает!
— Разделяю ваше негодование, — прервал его Абунг. — Но давайте сей триллер дослушаем до конца.
— Можно продолжать? — на всякий случай уточнил Окава.
— Нужно, полковник, нужно! — теперь уже саркастически осклабился Язаку.
Военная форма на среднего роста мулате сидела, как влитая. Будто он родился не в счастливой сорочке, а в не менее счастливом мундирчике цвета хаки. В то же время стекла очков на крупном лице выглядели, как два банных листа на заднем месте любителя попариться. И еще. Сам оставаясь фанатичным поклонником чистоты, он был свято убежден: в этом отношении весь мир должен брать пример с русских — самой чистоплотной нации планеты. Ибо она — единственное подлунное государство, имеющее в своем фольклоре пословицу на тему гигиены. И звучит она так: с мылом рай и в шалаше.
На всякий случай полковник вытянулся во фрунт:
— Чтобы копнуть поглубже, мы сделали контрольный…
— Выстрел в голову? — съерничал финансист.
— Нет, контрольный запрос, — в этот раз Окава не дал себя сбить с толку. — Первым делом предупредили Хлоупа о предстоящей переброске пары сотен тысяч американских долларов — будто бы на предвыборную конголезскую кампанию, в которой поддерживаем выгодного нам кандидата. И по всем направлениям усилили контроль за попавшим под колпак агентом, в первую очередь, негласный. Боже, как он заметался! Никаких доказательств, что нелегал полностью вышел из-под контроля, больше не требовалось.
Пасем и его подельщика из МВД. В какой-то момент, кажется, он засек наш «хвост». Слежку сняли. Ситуация, в общем, уже была ясна и так.
Наряду с перечисленными мероприятиями, отправили на тот берег резервного агента-женщину, близкую подругу известной в прошлом заирской танцовщицы — жены (такое вот удачное стечение обстоятельств!) сотрудника Министерства внутренних дел, который «химичил» вместе с Хлоупом. Девушка по нашему наущению наплела той кучу небылиц о Хлоупе. Пытаясь подтолкнуть подругу к обращению в полицию. Она в итоге так и поступила. Увы, стражи порядка на заявление отреагировала более чем вяло. Скорее всего, потому что речь шла о должностном лице вышестоящего по отношению к ним органа.
— Зачем этот правоохранительный огород вообще нужно было городить? — прервал докладчика генерал. — Совершенно не понятно. И в высшей степени не профессионально!
— Я с вами полностью согласен. Все проколы — из-за недостатка опыта у наших людей, которых, как я уже отмечал, в свое время собирали в авральном порядке с бору по сосенке. Мы впоследствии также сочли вариант недостаточно продуманным — сказалось, как я уже подчеркивал, отсутствие оперативных навыков. От него отказались. Но, пока мы меняли вводную, в сквере у речного порта в Киншасе было обнаружено два трупа. Управление пришло к выводу, что это — дело рук нашего вконец оборзевшего агента.
— На каком основании? — сделал очередную затяжку сигаретой майор. — Не путаете ли, войдя в разоблачительный раж, божий дар с яичницей?
— Откровенно говоря, доказательства у нас — косвенные, — собрался с силами Окава.
— А именно?
— В ту ночь наш человек осуществлял слежку за Хлоупом. К сожалению, тот от него вскоре оторвался.
— Позор! — возмутился финансист.
— Не следует забывать, что Хлоуп — один из лучших агентов! — неожиданно даже для самого себя обиделся Окава. — Так вот, потеряли его в районе речного порта.
Но не только совпадение, так сказать, географических координат подтолкнуло аналитиков к мысли о причастности того к трупам. Способ — вот что насторожило. Один из убитых, судя по результатам вскрытия, уже попавших к нам, погиб вследствие отравления алкалоидами чилибухи. Кто не знает, — полковник демонстративно (терять погоны, так под звуки тамтама!) повернулся в сторону зевавшего в полный рот финансиста, — из этого растения изготавливается смертельный яд. Его еще называют кураре. И он обязательно входит в «джентльменский» набор наших агентов. Это — во-первых.
Во-вторых, симптомы смерти второго человека. На его лице имелась ярко выраженная петехия, характерная для инфразвукового поражения. И опять — именно резонаторами такого класса снабжены наши люди.
Вернусь, однако, немного назад. А именно к фото, с которого вся карусель завертелась и на котором Хлоуп был запечатлен с контрабандистами. Так вот, те признались, что по его заказам, за хорошую, естественно, плату, не раз доставляли из Конго в Заир наркотики. Более того, уже когда мы контролировали ситуацию, Хлоуп дал заявку на псилоцибин. Поскольку о сделке мы знали заранее, пакет «пометили». Вклеенная в упаковку невидимая полоска позволяла с помощью специальной аппаратуры отслеживать передвижения зелья.
Хлоуп прибыл на место «стрелки» не сам. Его сопровождал молодой человек.
В районе одного из водопадов разыгралась странная сцена. Остановив авто, Хлоуп подошел к стремнине. Наблюдавший за ним под видом туриста наш человек увидел в бинокль как он бросил в воду какой-то предмет. Что он в это время говорил, особист, ввиду солидного расстояния, слышать не мог. Но, предположительно, Хлоуп убеждал партнера в добровольном уничтожении наркотика. Зачем сие понадобилось (пакет с псилоцибином продолжал благополучно «семафорить» из машины), установить не удалось. Предположительно Хлоупу по какой-то причине нужно было выглядеть перед молодым человеком чистеньким.
Дальнейший же путь порошка мы проследили без проблем. Через все того же работника министерства внутренних дел наркотик попал в места заключения. Само собой, не бесплатно. И не за ту цену, которую выложил контрабандистам Хлоуп.
— Спираль замысловатая! — нахмурил чело генерал.
— Убедившись в надежности канала, Хлоуп предложил контрабандистам помочь ему перебросить через границу… человека. Как он утверждал, «груз» в это время будет находиться под воздействием то ли наркотиков, то ли сильнодействующего снотворного. И, следовательно, особых хлопот исполнителям не доставит.
— Ну, и дела творятся в разведке! — сокрушенно помассировал затылок председатель комиссии. — Ваш рассказ, скорее, смахивает на вычурный детектив. Это надо же до такой степени распустить даже нелегалов! Можно только представить, что вытворяют легальные рыцари плаща и кинжала.
— Никак нет, господин генерал!
— Что «никак нет»?
— Единичный случай! Не массовое явление.
— Ладно, давай продолжай, массовик-затейник!
— За такое — под трибунал мало! — подал голос майор, до этого упорно разглядывавший носки своих десантных ботинок.
Окава стало ясно: его песенка, видимо, спета. Но и дальше необходимо докладывать правду. И только ее. Ведь запросто проверят каждое слово. И если обнаружится, что он что-то сознательно недоговорил или приукрасил, тогда и головы не сносить. Разговор будет короткий — пуля в висок или нож под ребро. Скольких неугодных отправлено на тот свет по его приказу!
Проявив же полнейшее послушание и продемонстрировав глубоко раскаяние, по крайней мере, сохранит шансы не только остаться в живых, но и быть переведенным, пусть и с понижением, в другое подразделение. Неплохо бы в интенданты! И место жирное, и риска, по сравнению с разведкой, — ни малейшего. А почитания, не исключено, даже больше.
— Продолжайте! Почему замолчали? С мыслями собираетесь? — услышал не вовремя размечтавшийся полковник требовательный голос Абунга.
— Да, да! Конечно! — откликнулся совсем не по-военному. — Так вот, возглавляемому мной управлению удалось распутать непростой клубок. И благодаря хорошо законспирированному лазутчику даже установить человека, — в голосе Окава впервые зазвучали горделивые нотки, — которого в бессознательном состоянии через заирско-конголезскую границу намеревался переправить Хлоуп.