1 марта 1983 года.
Пыталась зажечь свечу. Увы, она никак — хоть криком кричи! — не хотела гореть. «Наверное, некачественная», — подумала я. И вдруг услышала голос:
— Простосердечная, дело не в этом!
— А в чем? — спросила.
— В том, что в невесомости свеча гореть не может.
Сначала я ровным счетом ничего не поняла. Во-первых, как в этой самой невесомости очутилась? Во-вторых, если услышанное — правда, и свеча там, действительно, гореть не может, то как, в таком случае, свита курит фимиам Господу?!
13 марта 1983 года.
Кто я? L’oiseau,* не умеющая летать?!!
…Заканчивая корреспонденцию, газета подчеркнула: редкие — от случая к случаю — дневниковые записи Олды, сделанные в последующие двенадцать лет, вызовут интерес только у врачей соответствующего профиля. Ибо они свидетельствуют о стабильной деградации личности.
Журналисты, проявив редкий для периферии профессионализм, связались с госпиталем францисканцев, а также попросили хотя бы кратко прокомментировать ситуацию специалистов психиатрической клиники, из которой героиня отправилась в вечность.
Немногочисленные монахини, помнящие историю молодой женщины, информацией поделились очень скупо. Сообщив лишь, что та поступила к ним в тяжелом состоянии. Долго лечилась. Однако полностью восстановиться не смогла. Да, она была беременна. Врачи удачно стимулировали искусственные роды. Девочка появилась на свет здоровой. Нет, никакой венерической болезни у пациентки не обнаружили.
В свою очередь, главный врач клиники рассказал, что вернуть нечастную к полноценной жизни после неудачной попытки самоубийства, несмотря на все усилия, не удалось. Для восстановления функций мозга персонал не использовал лишь зачастую эффективный «метод воспоминаний». Заключается он в том, что у пациента стремятся пробудить картины прошлого, становящиеся своеобразным мостиком к настоящему. Применить его, несмотря на горячие профессиональные споры, врачи так и не рискнули. Слишком уж неблагоприятными, судя из давних утверждений кларисок, были воспоминания Олды.
По этой же причине было принято решение не показывать ей первый том дневника. Его изъяли из личных вещей пациентки и передали в больничную камеру хранения.
— Правильно ли поступили медики, отказавшись от применения «метода воспоминаний»? — спросил доктора журналист «Бако бутембе». — Не могло ли случиться, что он все-таки оказал бы благотворное влияние на больную?
Ответом эскулапа газета закончила публикацию, занявшую по полосе в нескольких номерах:
— Об этом гадать уже слишком поздно!
Глава 84
За окном бушевала тропическая гроза. Многокилометровые молнии, то и дело вспарывающие небо, казалось, пронзали земной шар если не насквозь, то до мантии — уж точно. По улицам неслись потоки воды. Редкие прохожие форсировали их босиком. Ветер вырвал из чьих-то рук зонт и понес по волнам.
— Наверное, именно так начинался вселенский потоп, — пробормотала Ирена, задергивая шторы.
Подошла к дивану, забралась на него, отбросив в сторону плед — было жарко. Ткнула в кнопку пульта — экран телевизора вспыхнул голубоватым огнем. Протянула руку за программой передач, брошенной на пол. С мыслью «Что бы посмотреть?» начала лениво листать разноцветные страницы.
На улице в очередной раз громыхнуло с такой силой, что мигнул экран. Дождь забарабанил по стеклам с новой яростью. «Уйдет Киншаса под воду, как некогда Атлантида», — подумала Ирена, и в памяти всплыл библейский ковчег. Кстати, интересная деталь. Этот Ной, дед Мазай далекого прошлого, если ей не изменяет память, взял на борт каждой твари по паре. А куда, в таком случае, подевались люди? Почему сей садист их заодно не прихватил? Такой поступок ни что иное, как первое, официально запротоколированное Библией, преступление против человечества. И, пожалуй, показательный суд над мизантропом-Ноем следует провести.
Может, стоит выступить с подобной инициативой на заседании клуба, членом которого она состоит?
— А сейчас мы приглашаем в студию вице-президента ПИНК-лаборатории, профессора… — из-за раската грома последующих слов Ирена не разобрала. И добавила звук.
— Новости, с которыми к нам пожаловал известный ученый, без малейшего преувеличения, сенсационны, — заливался соловьем ведущий программы. — Но я лучше предоставлю слово компетентному гостю. Пожалуйста, говорите. Не сомневаюсь: зрители встречи с вами ждали с большим нетерпением.
На экране появился черный, как африканское небо глубокой ночью, негр в демократичной рубашке-распашонке. Его лицо украшали очки в тонкой металлической оправе. Правое веко профессора нервно подергивалось — то ли в детстве испугался нечистого, то ли сегодня — грозы. А может, просто впервые попал под софиты. Сильно увеличивающие линзы делали глаза похожими на крокодильи. А вот вращал он ими, видимо, от волнения, почти так же быстро, как хамелеон. Только и того, что радиус обзора оставался все-таки несравнимо меньше. При этом гость студии щурился, будто опасался, что песок, поднятый бушующим за сотни километров самумом*, попадет в глаза.
— Начинайте, пожалуйста, свой рассказ, — заполнив незапланированную паузу, подбодрил рождающуюся телезвезду журналист. — Вы — в прямом эфире.
— Дорогие сограждане! Как и обещали, мы хотим поделиться с вами информацией о метеорите, упавшем в нашем городе. Тем более что исследования общего характера на сегодня завершены. И они дают повод заявить: и этот пришелец из Космоса претендует на то, чтобы получить звание «самого-самого». Почему «и этот»? Да потому, что, если помнит кто-нибудь из зрителей старшего возраста, в 1920 году на нашем континенте обнаружили крупнейший в истории Земли метеорит, наименованный Гоба. Что касается новичка, то он относится к классу необычных железистых тел. В отличие от многочисленных собратьев, известных ученым, он, кроме привычных железа, никеля и кобальта, содержит микроскопические вкрапления доселе неизвестного минерала, названного нами эладор. Не исключено, что это — остатки протовещества. Или, наоборот, материя, фантастическим способом попавшая в наш мир из пока столь же фантастического параллельного измерения.
— Извините, что перебиваю! — вклинился в монолог ведущий. — Не прокомментируете, чем этот самый минерал отличается от привычных нам?
— С удовольствием! — раскатал в белозубой улыбке толстые губы гость. — В физике существует понятие волны как возмущения, распространяющегося в пространстве с конечной скоростью и несущего с собой энергию без переноса вещества. Так вот, ученые ПИНК-лаборатории обратили внимание на то, что эти самые волны вблизи метеоритного осколка ведут себя «неправильно».
— Значительная часть наших телезрителей — люди не имеющие высшего образования, — снова подал голос журналист. — Поэтому, если не трудно, излагайте мысли более популярным языком. Например, объясните, что означает «волны ведут себя неправильно»?
— Обычно они распространяются прямолинейно. А в нашем случае — искривляют собственное движение, проходя вблизи вкраплений эладора. Как будто сталкиваются с проявлениями сильнейшей гравитации. Но специальные приборы последнего явления не фиксируют. Да и вес кусочков метеорита — мизерный. Какая уж там гравитация, если речь идет буквально о граммах вещества.
— И о чем ваше открытие говорит? — продолжал добросовестно отрабатывать своей хлеб ведущий не самой популярной дневной программы.
— О фантастических перспективах земной науки, располагай мы тоннами подобного минерала! Вы только представьте: из одной точки можно будет управлять волнами всех видов — от звуковых и электромагнитных до слабых взаимодействий на уровне кварков. При этом не забывайте, солнечные лучи — это не только квант, но также и волна. Следовательно, обладание достаточным количеством эладора означало бы, по сути, обретение человечеством божьего всемогущества.
— За чем же остановка? Подключайте к процессу лучшие умы человечества и добивайтесь поставленной цели. Во благо всего населения планеты.
— Увы, скорее всего, мечты так и останутся мечтами. По одной простой причине — в распоряжении ученых имеется слишком ничтожное количество этого минерала с необычными свойствами. Его катастрофически мало даже для того, чтобы осуществить полноценный атомный и молекулярный спектральный анализы. Дрожим буквально над каждым граном.