Я повесил трубку, набрал по домашнему телефону номер оранжереи, и, немного спустя, услышал голос Вулфа:
— Да?
— Звонила миссис Вэлдон. Приходил Пэрли Стеббинс и расспрашивал её о вас и о ребенке. Она ничего ему не сказала. Она хочет, чтобы я приехал, и я уезжаю. Какие-нибудь инструкции?
— Нет. К черту.
— Да, сэр. Привезти её?
— Только если не будет другого выхода.
Я пошел на кухню, сказал Фрицу чтобы он следил за телефоном и дверью, пока я не вернусь, и ушел. Спустившись на тротуар и повернув направо, я автоматически огляделся, хотя сейчас мне было совершенно безразлично, есть ли за мной хвост или нет. Почти наверняка они наблюдали за домом Вулфа.
Я пошел пешком. Пять минут, которые я мог бы сэкономить, взяв машину, не играли роли, а мои ноги любят чувствовать, что выручают именно они. Когда я повернул на Одиннадцатую улицу и приблизился к дому, то снова машинально оглянулся, хотя это и не имело значения. Дело было сделано. Я поднялся по четырем ступенькам к вестибюлю, мне не пришлось звонить: дверь была открыта и на пороге стояла сама Люси. Она не сказала ни слова, закрыла дверь, повернулась и направилась к лестнице. По-видимому, Люси забыла о прогрессе, который наметился в наших сердечных делах. Один марш по лестнице вверх, и мы оказались в большой комнате. Когда я вошел, она закрыла дверь, повернулась ко мне и сказала:
— Он спросил меня, знала ли я Элен Тензер.
— Конечно. Это естественно.
— Ты стоишь здесь и говоришь «естественно». Но если бы я не пошла к Ниро Вулфу... Я бы сказала все, Арчи.
— Зовите меня мистером Гудвином. — Дело в том, — сказал я, — что когда начинаешь путать личные и деловые отношения это плохо сказывается и на тех и на других. Если вы хотите держать себя в руках — прекрасно. Если же вы хотите быть обидчивой клиенткой — еще лучше. Но со стороны обидчивой клиентки неучтиво называть меня Арчи.
— Я не обидчивая.
— Пусть так. Раздражительная.
— И не раздражительная. Ты же отлично знаешь, что если бы я не пошла к Ниро Вулфу, вы не нашли бы эту женщину, и она не была бы убита. Мне отвратительно все это. А теперь они знают о Ниро Вулфе и о ребенке. Я собираюсь рассказать им все. Вот почему я попросила тебя прийти — объяснить куда мне идти и кому рассказывать. Окружному прокурору? И я хочу спросить тебя: ты пойдешь вместе со мной?
— Нет. Я могу позвонить?
— Отчего же, пожалуйста... Но зачем?
— Чтобы сказать мистеру Вулфу, что вы больше не нуждаетесь в его услугах, и поэтому он может...
— Я же этого не говорила!
Я поднял брови.
— Вы напуганы, миссис Вэлдон. Мы обсуждали с вами несколько раз, что будет, если они до вас доберутся и придут к вам. Соглашение заключалось в том, что мы будем упорствовать, пока это будет возможно, и вы позволили нам решать, где предел этих возможностей. Вы хотели, чтобы я объяснил вам законы, касающиеся отказа от дачи свидетельских показаний, введения в заблуждение следствия и тому подобное, я это сделал. Было совершенно ясно, что как только вы захотите отказаться от услуг мистера Вулфа, он удалится. Сейчас вы решили, что этот момент наступил, поэтому я позвоню ему и посоветую вас опередить. Что же касается увольнения, то, если вы предпочитаете, можете называть это как-нибудь иначе, например, освобождение от данных полномочий. Это звучит лучше. Я позвоню снизу.
Я повернулся.
Она вцепилась в мою руку.
— Арчи.
Я вернулся обратно.
— Послушайте, — сказал я. — Я не разыгрываю здесь спектакль. Но будь я проклят, если собираюсь сидеть на корточках, снимать с вас туфли и греть ваши холодные ноги.
Её руки обвились вокруг моей шеи.
Итак, пятнадцать минут спустя, или, может быть, двадцать, мы сидели на диване с бокалами мартини и она говорила:
— То, что ты сказал о личных и деловых отношениях глупо, ты сам знаешь. Мы начали заниматься этим около месяца назад, и вроде все нормально. Впервые я почувствовала симпатию к тебе, когда мы пили на брудершафт. Но я не пыталась с тобой флиртовать. Почему ты не оттолкнул меня сразу?
— Но я посмеялся, сказав тебе, что флиртует даже устрица, и ты ушла.
Она улыбнулась.
— Я хочу кое-что предложить.
— Хорошо. Поменяемся ролями.
— Когда я бросала на тебя влюбленные взгляды, то честно говоря и не пыталась флиртовать с тобой. Как ты можешь выносить такую глупую женщину, как я?
— Я не могу. Не мог.
— Что? — она нахмурилась. — О, весьма благодарна. Когда ты заговорил о звонке Ниро Вулфу, я должна была просить тебя не делать этого, или же задать вопрос, что мне делать дальше. А я думала «он никогда больше меня не поцелует». Я всегда знала, что не очень умна. Например, ты только что спросил меня, намекнул ли этот человек на то, откуда он знает, что я наняла Ниро Вулфа — если бы я была умной, то сама бы вытянула из него этот намек. Правда?